Тверской гость

Гуру рассказывал о своих злоключениях. После памятной ночи в Гхатах бедняга погонщик побрел куда глаза глядят. Возвратиться в Чаул он не мог: зачем голодной семье лишний рот? Все надеялись на него, думали, он привезет деньги. А он погубил быков — последнюю надежду семьи. Наверное, в их роду кто-то прогневал царя змей, иначе почему змеи испугали именно его быков?.. Гуру был в отчаянии. Он не знал, что ему делать. Три дня он пробирался горными тропами один, без пищи, к югу. Ночевал в расщелинах и на деревьях. Потом выбрался на равнину, где начинались деревеньки. Здесь его иногда кормили. Уже шли дожди, двигаться было трудно, но Гуру приходилось идти: кому он нужен был? Людям и так трудно жить, кто станет кормить бродягу? И он шел. Однажды, — это случилось недели через три, — он заночевал на сторожевом помосте возле небольшого селения. На рассвете на селение напали воины султана. Со своего помоста Гуру видел, как они связали жителей, согнали скотину и ушли, подпалив хижины.

Гуру сидел тихо, как мышь. Он боялся, что его заметят. Но торопившиеся воины его не заметили. Тогда он спрыгнул с помоста, намереваясь как можно быстрее уйти от ужасного места. Тут и услышал Гуру мычание. Видно, в переполохе часть скотины разбежалась, и из джунглей смотрели на погонщика скорбные глаза напуганного вола. Разве можно прогнать это животное, если оно само ищет у тебя защиты? Гуру стал звать. Вол подошел к человеку… Что оставалось делать? Несколько дней Гуру ютился возле пепелища, ожидая, что хозяин вола вернется. Но никто не пришел. Тогда, не зная, горевать или радоваться, он погнал вола перед собой… В первом же селении он все рассказал брамину. Он спрашивал, может ли оставить вола себе? Не будет ли это кражей? Брамин долго размышлял и ответил, что вола должно оставить ему. Боги послали вола к Гуру, а Гуру — к брамину. Значит, вол и должен жить у брамина. Это было ясное, мудрое решение, против которого Гуру ничего не мог возразить, хотя ему очень жалко было расставаться с волом. Индус исполнил волю богов и радовался этому, но по-прежнему не знал, что же ему делать.

Однако покорность Гуру умилостивила могучих Индр. Как раз в этот день проезжали через деревню купцы с юга. Одного постигла беда: его слугу ужалила кобра, и он умер тут же, в деревне.

У купца было три парные повозки, он не мог справиться с ними один. Вот и взял с собой Гуру, обещая кормить его.

С этим купцом Гуру сюда и пришел. Купец добр. Он сказал, что пойдет в Бидар и если его ждет удача, то он подарит Гуру одного быка.

— Да смилостивятся боги! — вздохнул погонщик. — Тогда бы я вернулся домой…

Вокруг уже стояла глухая ночь. Пшено сварилось. Хасан снял котелок, поставил перед Никитиным. От каши валил сытный дымок.

— Гуру-то дай, — тихо сказал Никитин.

— Ночь, — коротко возразил Хасан, — Индусы ночью не едят.

— А ты дай. Может, будет…

Но Гуру от еды отказался. Он даже не смотрел на пищу, и по его лицу Афанасий видел: погонщику неловко за людей, так поздно начавших трапезу, и только из уважения и деликатности Гуру молчит не осуждая.

— В того, кто ест ночью, вселяется злой дух Кали, — с насмешкой косясь на индуса, проговорил с полным ртом Хасан. — Такой человек подвержен безумствам…

Гуру ничего не ответил, но выражение его лица стало замкнутым. Он поднялся кланяясь.

— Постой, — сказал Афанасий. — Как зовут твоего купца?

— Бхавло, господин.

— А чем он торгует? Нет ли у него камней?

Гуру помедлил с ответом, потом наклонил голову:

— У него есть камни. Да. Есть…

Индусский купец Бхавло показался Афанасию странным человеком. Ему было за сорок. Высокий, сухощавый, с заметной проседью в коротких, вьющихся волосах, Бхавло чуть сутулился, но Никитину почему-то представлялось, что каждую секунду он готов распрямиться и расправить плечи. Темное лицо купца с полуопущенными веками ничего не выразило, когда Гуру привел Афанасия. Индус бесстрастно кивнул и промолчал.

Никитин прямо спросил о деле. Ему нужны камни. Гуру сказал, что у купца они есть. Не покажет ли почтенный торговец свой товар?

Бхавло разлепил сухие губы. Да, камни есть. Но лучшие уже проданы. Вряд ли оставшиеся будут нужны купцу.

Это был странный ответ. Кто же загодя хулит добро?

— Я посмотрю, — сдержанно сказал Никитин.

Бхавло встал, отошел в угол шатра, где они сидели, достал из короба мешочек с камнями.

Из мешочка высыпались сердолики, яхонты, агаты. Камни вправду были невелики и не чисты.

Афанасий внимательно рассмотрел драгоценности, осторожно подвинул всю кучку к купцу и вздохнул:

— Да. Эти я не куплю.

Индус равнодушно стал ссыпать камни обратно в мешочек.

Что-то сказало Афанасию, что у Бхавло есть и хорошие камни, но он почему-то прячет их.

— Плохая ярмарка! — с сожалением произнес Никитин. — Ищу, ищу товар, а все не найду. Хоть обратно поезжай.

Индус ничем не отозвался на эти слова.

— Скажи, почтенный, где вы камни берете? — пристально разглядывая Бхавло, спросил Афанасий. — Откуда везете? Далеко ли те места?

— Далеко, — холодно, нехотя, всем видом своим показывая, что разговор ни к чему не приведет, ответил купец.