Тверской гость

Дав Нирмалу согласие на покупку пряжи, Никитин в ожидании доходов и поездки поселился в домике неподалеку от индийских кварталов. Дом этот одноярусный, глиняный, с маленьким садиком за высокой каменной оградой продавал мусульманин-кожевенник, получивший его в наследство. Он согласился взять часть платы, а с остальным обождать. Так впервые за два года Никитин обзавелся крышей, более или менее прочно осел на месте. В доме вместе с Хасаном все вымыли, выскребли, выветрили. В дальней укромной комнатушке Афанасий устроил себе покой: застелил набитые соломой тюфяки дешевеньким ковром, поставил сундучок.

В самой большой комнате раскинул ковер получше, наложил подушек, соорудил поставец. В поставце посверкивали начищенные Хасаном до солнечного блеска медные кувшины и подносы, белели дешевые глиняные чашки — все купленное на бидарском рынке.

Расходы по домоустройству съели почти все оставшиеся деньги. Но Афанасий не угомонился, пока не приобрел необходимого.

А вбив последний гвоздь, задумался. Нирмал обещал выплатить никитинскую долю не ранее, как через два месяца. Жеребец пока только жрал, а дохода не приносил. Афанасию же и самому кормиться надо было и Хасана кормить.

Не миновать залезать в долги!

Он решил посоветоваться с Бхавло. Купец свел Афанасия к убогому на вид старикашке Киродхару, жившему в покосившейся хоромине на границе чамраути[73] поселения неприкасаемых. В первое посещение Киродхар ничего не обещал, только жаловался на трудную жизнь.

— Ничего, — успокоил Бхавло Никитина, — все уладится…

И верно. Через два дня Киродхар сам пожаловал к Афанасию. Хасан не хотел было пускать его, но Никитин услышал голос старика и вышел.

Киродхар пытливо осматривался, спросил, верно ли, что у купца есть конь.

Никитин понял, показал ему коня.

Киродхар остался доволен. Попивая чай, поданный мрачным Хасаном, спросил, по-прежнему ли купец ищет денег?

Афанасий кивнул.

— Много ли надо?

— Тридцать динаров, — сказал Никитин, сомневаясь, наскребет ли Киродхар и такую сумму.

— Почему так мало? — заулыбался Киродхар. — Я принес сто. Зачем человеку отказывать себе в удовольствиях, если он может не скупиться?

"Ого!" — подумал Афанасий. Сказал:

— Нет, сто не нужно. Возьму пятьдесят. А сколько приплаты придется?

— Я беден, — прикрыл глаза Киродхар, всей фигурой являя забитость и ничтожество. — Если я и даю в долг, то свои последние, собранные годами лишений крохи. Надо помогать ближним. Это угодно богам… Ты скоро продашь коня, получишь с Нирмала. Ты не захочешь обидеть такого старого, нищего человека, как я.

"И про Нирмала знает! — отметил Афанасий. — Ну, шельма!"

— Да какое уж у меня богатство! — вслух ответил он. — Видишь, как живу. Коня за сколько ни продай, все равно в дороге истрачусь. Я же издалека. А жизнь дорогая.

— Да, да, да, — завздыхал Киродхар. — Все дорого. Сам впроголодь живу. Сам бедствую. Да, да, да…

— Ну, так сколько? — спросил Никитин. — Оба мы бедные, оба обиды друг другу не хотим… Сколько?

Киродхар с сокрушенным видом сложил ладони:

— Пусть лучше я пострадаю, чем обижу человека… Обычно берут с должника долг и еще половину всей суммы. Но я попрошу только треть. Возьми шестьдесят динаров и через месяц вернешь мне восемьдесят.

Никитин вытаращил глаза:

— Треть? Восемьдесят?

Ему показалось, что он ослышался. Киродхар обеспокоено поерзал на подушке:

— Разве треть трудна для богатого человека? Я прошу немного. Только треть.

— Нет. Так я денег не возьму! — решительно сказал Никитин.

— А сколько бы ты мог дать? — смиренно спросил Киродхар.

— Ну, десятую долю… и то много!

— Как много? Как много? — всполошился Киродхар. — Обойди весь Бидар меньше, чем я, никто с тебя не возьмет.

— Проживу как-нибудь, — сказал Никитин.

Киродхар обиженно приподнял плечи:

— Я хочу помочь. Только помочь…

Он ушел несолоно хлебавши. Хасан брезгливо вымыл посуду.

— Грязная собака! — бормотал он. — Теперь ты видишь, господин, какие они…

Никитин обиделся на Бхавло. Какого дьявола такого живоглота прислал?

При встрече прямо сказал об этом. Купец нахмурился:

— Этого я не ожидал. Он хотел взять с тебя, как с последнего огородника… Но я с ним поговорю.

— Нет уж, избавь меня от Киродхара… Чем хоть он занимается, откуда у него, у нищего, деньги?

— Киродхар — нищий? Киродхар, возможно, самый богатый человек в Бидаре. Он ростовщик. Ему должен каждый третий индус.

— Да ну? А почему ж он так бедно живет?

— Если б он жил иначе, его бы обложили огромным налогом, могли бы ограбить и, наконец, просто отнять деньги Но Киродхар всегда в тени. Обычно он и в долг дает через подставных лиц. То, что он сам пришел к тебе, удивительно. Это знак доверия.

— Вот спасибо! — сердито усмехнулся Афанасий. — Уважил. Чуть шкуру не спустил!

Больше о Киродхаре не говорили. Двадцать динаров нашлись у Карны.

Бхавло собрался уезжать. Его бидарские хлопоты закончились, по-видимому, благополучно.

— С барышом тебя? — спросил Афанасий.

Тот медленно приподнял веки, пристально поглядел и как-то странно произнес:

— Пока нет… Но скоро я получу свое. Теперь скоро. И с самого султана.

— Загадочно!

— Почему же?.. Я жду справедливой платы.