Твое имя (СИ)

Я схватил Костерост и бадьян и бросился назад к кровати, пока Уилл не вернулся. Хорошо, что я периодически пополнял запасы зелий. Для этого приходилось переодеваться и почти как проходимцу идти в магический квартал. Радует, что везде, хоть в Лондоне, хоть в Глазго, есть свои Лютные переулки, в которых за определенную плату можно купить все, что угодно. Чуть больше года назад я попал в одну перестрелку, и пришлось использовать бадьян. Пес тогда так орал на меня, что я лезу поперек него. Но я привык всегда иди в первых рядах, однако после той взбучки это желание немного поутихло. Не хотелось бы мне еще раз испытать силу его кулака. Я тогда и так кровью истекал, а после его горячей лекции у меня чуть сотрясение головного мозга не случилось.

Я откинул одеяло в сторону, открывая избитое тело. Рука дрогнула. Осторожно приоткрыв рот профессора, я влил горько пахнущую жидкость, мягко массируя горло. Вылил бадьян на особо глубокие порезы. Перевернул и осмотрел спину.

Я найду и убью того, кто это сделал!

Казалось, спину били бесчисленное количество раз. Тонкие и широкие, свежие и старые, глубокие и поверхностные следы от кнута пересекали ее от плеч до ягодиц. Я вылил весь бутылек, размазывая лечебную жидкость по всем ранам. Через несколько секунд они начали заживать. И я спокойно выдохнул. Еще одним флакончиком я обработал глубокие раны на ногах. А потом увидел левую руку. Некогда длинные пальцы были перебиты и покрыты страшными, глубокими рубцами. Видно, что кое-где пальцы сшивали, но неумело и топорно. Я просто сел на кровать, закрывая рот рукой. За столько лет и на учебе, и в полиции я многое повидал, и меня, казалось, уже ничем не удивишь. Но то, что сделали с его рукой, выбило меня из колеи. Я мягко поднял кисть, хрупкая ладонь едва была больше моей, а когда-то эти пальцы сжимали мое плечо так, что оставались синяки. Сможет он вообще ей двигать? Я обтер зельем каждый палец. Надежды было мало — если это магические раны, то это едва ли поможет.

— Ты как? — Я не слышал, как вошел Ричардз. Он тихо подошел ко мне, положив пакет на прикроватную тумбочку. — Мне кажется, он выглядит получше.

Но я просто проигнорировал его, продолжая осторожно сжимать хрупкую разбитую ладонь.

— Думаю, все будет нормально… — сделал он еще одну попытку. — Сев! Ты знаешь, я не умею утешать. Моим мертвецам это не нужно. Он еще жив! Так что дай мне пройти и сделать укол.

Я медленно поднялся и как подкошенный упал в старое кресло, оттуда стал наблюдать за манипуляциями.

— Ты что-то ему дал? Он, действительно, выглядит лучше. — Уилл повернулся ко мне, шелестя пакетом и доставая шприцы. — Я мыл его тело, некоторые раны необходимо было зашить, но теперь они затянулись.

— Бабушкина настойка, — ответил я, находясь в каком-то анабиозе. — Помнишь, меня тогда ранили, а потом от пули не осталось и следа, это было бабушкино средство.

— Ладно… Допустим… — Он ловко разорвал зубами пластик и, пощелкав по руке, что-то вколол. — Ему нужен покой и регулярное питание. А я пойду.

— Нет! — я чуть ли не крикнул на весь дом. Мне не хотелось оставаться со Снейпом наедине, как бы трусливо это не звучало, но мне было страшно. — Останься.

Уилл, склонив голову, рассматривал меня, потом подошел и сел на корточки передо мной, взял за руку.

— Это человек тебе дорог?

Я кивнул.

— Ты сейчас выглядишь очень несчастным. — Теплые пальцы погладили по щеке. — Я думал, наоборот, оставить тебя с ним.

Я сильно сжал его руку.

— Я понял, понял, — поспешно ответил он. — Я останусь. Но обещай мне все рассказать.

— Обещаю.

— Отлично, — он выпрямился, потягиваясь всем телом. — Я в душ и спать. Это был долгий день, нам тоже не помешало бы отдохнуть.

Уилл улегся на единственную кровать, рядом с профессором. Я же так и остался сидеть в кресле. Сна ни в одном глазу, хоть я и был смертельно вымотан. Мой инструктор по криминалистике говорил: ты можешь сколько угодно сожалеть о мертвых расчлененных телах, твои слезы и стенания им не помогут. Твоя задача — найти убийцу, это единственное, что ты можешь сделать. Поэтому я засунул глубоко в себя всю кипящую кислотой ярость и призвал холодный ум.