Твоё место

Племянник его, Игорек, родился когда его, Сашкина жена, уже сбежала. И он‚ взрослый уже мужик, возился с ним как будто старший брат, или как мамка, вечно пропадающая на работе. Таскал коляску на этаж, не вынимая уснувшего на улице племянника, даже стирал испачканные пелёнки и бегал в домовую кухню за исскуственнным питанием для Игорька. Бурчал конечно потом сеструхе, но больше так, для порядка, понимал, что никак ей одной не справится. Муж у сестры, как та говорила — "объелся груш"… посадили пол года назад. Сашка точно не знал за что, но говорили то ли пришиб кого с пьяну, то ли покалечил. Потом, когда Игорек подрос, частенько забирал его из сада — сестра просила, не успевала с работы. Сашка заезжал за ним то на грузовой, то на автобусе, малец радовался и влезал в машину всегда сам, карабкаясь на сиденье оглядывался — видит ли кто из воспитателей или детей из группы, словно казалось ему, что он совсем взрослый. Игорек очень любил своего дядьку, тянулся к нему новенькой своей душой, чувствуя ответную любовь и заботу. Конечно, с дядей Саней можно было играть и шуметь сколько хочешь, можно было не есть суп и конфет всегда был полный карман. Всё это, теперь уже — было. Почти год назад Игорек как то неожиданно заболел. Врач из школы, племянник уже учился во втором классе ‚ позвонила на работу матери и пряча испуг за строгостью голоса, сказала срочно бежать в школу. Игорьку стало плохо на перемене… радостно орали после часа тишины и бегали как обычно на перемене по коридорам и он вдруг потерял сознание… присел в уголок и потерял сознание… никто из детишек и не заметил. Только после звонка на урок, учитель увидев пустое место за партой, вышла в коридор и сразу увидела скорчившегося в уголке мальчишку.

Возле школы стояла машина скорой помощи. Без того запыхавшись, от остановки бежала путаясь в полах пальто, Ирина вскрикнула, сразу стало совсем страшно… Игорёк был в медпунке, школьный фельдшер стояла с маленькой папочкой — мед картой — прижимая ев к халату на груди. На кушетке лежал её Игорёк, совсем маленький с расстегнутой рубашечкой и весь какой то бледный, аж до синевы. Суетился врач и мед сестра со скорой… Потом она ехала в машине скорой помощи, рядом с ним, держала его за руку и постоянно спрашивала — что случилось Игорёк… что случилось… что случилось..? Сынок её молчал и голова его с полузакрытыми глазами качалась из стороны в сторону на поворотах и ухабах дороги. Игорька положили в больницу, что то там исследовали, смотрели, слушали. Как то раз Ирина пришла к брату вечером, она уже не плакала, только глаза её, раньше всегда улыбающиеся и ясные, несмотря на сложную жизнь одинокой женщины, теперь застыли казалось в одной точке, как будто замёрзли. Игорька отправляли в москву, в какую то там специальную больницу. Долго совещавшись, врачи сказали, что такую операцию могут сделать только в Москве. Болячка была страшная и неожиданная, до этого Канашкин думал, что такое бывает только у очень пожилых людей. Сидя за столом, долго говорили с сестрой, обо всем, вспоминали своё детство в деревне, из которой потом, по очереди, переехали в город, своих родителей‚ отца, мать, тяжело и много работавших в колхозе, маленького Игорька. Говорили, то вспоминая своё детство и ту, как казалось прошлую свою жизнь, то соскакивая в разговоре на то главное, зачем пришла Ирина — болезнь, операция, больница, страх.

Он отдал сестре все деньги которые скопились, дал адрес своей бывшей жены в Москве ‚ остановится на первое время. До этого практически не общались, созваниваясь только для того, что бы уладить дела по разводу. Сейчас заставил себя позвонить ей, коротко рассказав о случившемся, не просил, а сказал, что и как она должна сделать. Бывшая, как он называл её, не спорила и не возражала. То и как он ей рассказал о навалившейся беде, вызвало не только материнскую жалость и страх за своё, даже ещё не рождённое дитя, но и заставило подумать о своём Саше как тогда, в первые, счастливые годы их жизни. С тех пор прошел уже почти год. Игорьку сделали операцию, вроде все получилось у врачей, но надо было лежать под наблюдением. Долго. Ирина устроилась тут же, в детскую поликлиннику при больнице — нянечкой. Убирала, помогала мед-сестрам, работала одним словом. Да и жить на что то надо было. Зарплата небольшая, но тут выбирать не приходилось — главное рядом с сыном. Несколько раз на дню забегала к нему ‚ сначала просто побыть рядом убедившись что с ним всё в порядке а потом и почитать с ним, порешать простые школьные задачки, просто рассмешить, да и детишкам на соседних кроватках то сладости подсовывала а то и просто гладила своей тонкой рукой по их маленьким головкам, жалея и пытаясь хоть как то отвлечь тех от страха и боли. В отделении её хорошо знали и считали своей. И вот он, этот поздний звонок на работу брату, единственному человеку в этом мире.