Твоё небо (СИ)

С неохотой отстраняясь и пытаясь успокоить сбившееся дыхание, Шон не сразу отпустил рыжеволосую. Лишь шелест выскользнувшего из ее рук блокнота, а затем звонкая пощечина, в которую она вложила все свои эмоции и последовавшая за ней фраза, опустили его с небес на землю. Едва заметно усмехнувшись, он смотрел на стоявшую напротив Джосс, готовую в любой момент броситься на него, расцарапав глаза.

– Прошу простить меня, мисс Джосселин за… за мою несдержанность, – негромко выдохнул О’Нил. – Я… буду ждать вас возле машины.

Медленно развернувшись, он, словно ничего и не было пару мгновений перед этим, направился к своему авто, припаркованному на противоположном краю поляны под тенью старых деревьев. Если бы только церемониймейстер знала, что творилось в этот момент у него внутри… Но знать об этом ей не надо было.

Лишь скрывшись из вида и зная, что Джосс не увидит его, О’Нил дал волю своим чувствам. С силой пнув ногой по колесу, он резко выдохнул.

– Идиот! Кретин… Что ты творишь? Два раза увидел девушку и все? Слетел с катушек?

Еще один удар пришелся по капоту, а потом еще один и еще. Лишь когда после очередного рука отозвалась легкой болью, он остановился. Пристроившись в салоне и включив музыку, он опустил голову на руки, сложенные на руле, и на какое-то время отключился, ожидая пока Джосс закончит. Сколько он просидел так поддавшись воспоминаниям, сменявшим одно другое, словно в калейдоскопе, О’Нил не мог сказать. Очнулся он лишь когда хлопнула пассажирская дверь, извещая о том, что его спутница закончила свои наметки. Убавляя звучавшую в салоне музыку и стараясь не пересекаться взглядом с Тёрнер, убиравшей блокнот и карандаш в свою сумку, он буквально сорвался с места, выезжая на дорогу.

Всю дорогу до города ни он, ни его спутница не проронили ни слова, думая каждый о своем. Только когда он притормозил возле бизнес центра, в котором располагался офис агентства, перед тем как сероглазая покинул салон, Шон нашел в себе силы произнести:

– Еще раз прошу простить меня.

Ответом ему был лишь легкий хлопок двери и цокот каблучков по брусчатке, возвестивший о том, что церемониймейстер предпочла молча покинуть его. Не обращая внимания на доносившиеся сзади сигналы, смешанные с проклятиями и пожеланиями долгих лет жизни, Шон резко сорвался с места, вливаясь в поток машин, возвращавшихся домой.

Вечер обещал быть таким же пустым и бессмысленным, как и сотни вечеров до этого, если бы не одно «но». Чтобы он не делал - заваривал ли кофе, пытался ли сосредоточиться на бумагах, стараясь подготовиться к завтрашним делам или стоял под горячими, почти обжигающими струями душа, его мысли возвращались к рыжеволосой. Её губы, хриплое, срывающееся дыхание, дрожь, пробегавшая по телу от его прикосновений, не давали ему сосредоточиться, отвлекали.

– Черт тебя подери, Доу! И какого ты меня потянула знакомиться с ней, – пробормотал Шон, выбираясь из-за стола лишь для того, чтобы плеснув себе виски, залпом выпить его и отключиться до утра.

Это было наваждением. Слабостью, за которую она будет ненавидеть себя. Черт возьми, почему она сразу не остановила его? Почему не оттолкнула? Проклятье, она ведь как идиотка просто стояла и таяла от того, как он изучал ее губы, неспешно пробовал на вкус, запоминая малейшую реакцию на ласки. Унизительно было осознавать, что она едва не застонала, когда он проводил кончиком языка по ее небу.

Боги, как же давно она не чувствовала чьего-либо тепла, как давно не испытывала желания просто стоять и снова позволять целовать себя. Чувствуя себя в опасности рядом с Шоном, она являлась всего лишь жалким кроликом, которого вот-вот сожрет удав. Сожрет, если она ничего не сделает.

Скольких до нее он так целовал? Скольких привозил на своей шлюховозке в этот дом? Скольких трахал в каждом уголке этой полной идиллии картины? И какого хрена это ее волнует?! Ей не стоило ехать в его компании осматривать участок. Заказчиком была Доэрти, и она должна была показать Тёрнер место. Нужно было отложить все это…

Чувствуя как болит ладонь, которой она хлестанула по наглой роже, рыжая была крайне раздосадована. Слушая неискренние извинения, Джосселин не представляла, как теперь работать над этим торжеством. Впервые за пару лет работы, она готова была отказаться от заказа. И если бы он сделал еще хоть одно движение в ее сторону, Джосс бы сделала это. Видит небо, она отказалась бы от выгодного контракта.

После его ухода, ни одна мысль не посетила девушку. Бестолково крутя в руках поломанный карандаш, сероглазая сидела на берегу озера и смотрела на отражение деревьев в воде. Постепенно, ей удалось успокоить себя тем, что не все и всегда идет так, как мы хотим. Иногда планы летят к черту и все, что остается - насаждаться хаосом, в который погружается жизнь.