Твоё небо (СИ)

Устало откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, он мысленно посылал к чертям всё и всех. Понимая, что отказ в этом случае, равно как и проигрыш, был равносилен большому и жирному кресту на его карьере, он мысленно прикидывал, как с минимальными потерями и для себя, и для клиента мог выпутаться из внезапно свалившегося на него «счастья». Сколько он так просидел, взвешивая все «за» и «против», Шон сказать не мог. Но в какой-то момент, плюнув на все, сгреб все полученные по делу документы в кожаный портфель, служивший ему верой и правдой еще с колледжа, принялся делать необходимые звонки. Заказав билеты на ближайший вечерний рейс до Корка и забронировав там гостиницу, О’Нил набрал сестру.

– Доу, прости, малышка, но на ближайшее время я тебе не помощник, – извиняющимся тоном бросил Шон. – Да, срочная командировка. Улетаю уже вечером. Надеюсь вернуться к твоему торжеству. Держись и не расстраивайся. Я тебя люблю.

Когда все звонки были сделаны, а указания помощнику по поводу текущих дел сделаны, Шон не спеша покинул офис. Теперь, когда до самолета у него оставалось около пяти часов, он хотел завершить еще одно маленькое дельце, которое не давало ему покоя.

Когда через час О’Нил подъезжал к бизнес-центру, в котором работала Джосс, практически все заднее сидение его внедорожника занимал огромный букет тюльпанов. Желтые, красные, белые, розовые, насыщенно-фиолетовые, они были куплены в одном из лучших цветочных магазинов.

Абсолютно не обращая внимания на взгляды, которыми его провожали посетители и работники центра, пока он поднимался с этой разноцветной охапкой на этаж, где обосновалась Тёрнер, Шон мысленно молился о том, чтобы в этот день ему повезло хотя бы здесь, и сероглазая была бы на месте.

– Джосс у себя? – коротко бросил он, буквально влетая в приемную, и абсолютно не обращая внимания на недоуменный и растерянный взгляд Пенни, которая, не говоря ни слова, тут же проскользнула в кабинет своего начальника.

Время, пока он был в приемной один, казалось, тянулось бесконечно. Не находя себе места, мужчина мерил шагами небольшое помещение, представлявшее собой приемную, пока не уперся взглядом в наброски, лежавшие на столе помощницы Джосс. Не узнать их он не мог – ведь на столе лежали рисунки, набросанные вчера церемониймейстером в его доме, вот только пометки к ним были сделаны уже другой рукой. Мысленно успокаивая себя, что сделанные к наброскам приписки еще ничего не значат, что скорей всего, рыжеволосая отдала их Пенни для предварительной обработки, О’Нил едва успел отвести взгляд, когда дверь в кабинет открылась, выпуская Пенни. Он раздраженно вздохнул, когда она отрицательно покачала головой, давая тем самым понять, что его не хотят видеть.

– Ну да, конечно, великая мадемуазель, не желает общаться с холопами, – едва слышно усмехнулся нежеланный посетитель. – Особенно после их выходок.

Не обращая никакого внимания на слабые протесты Пенни, он резко вошел в кабинет рыжеволосой, плотно прикрывая за собой дверь.

Это на первый взгляд могло показаться, что Джосс просто стояла спиной к двери, старательно делая вид, будто увлеченно изучает открывавшийся за окном вид. Но какие-то неуловимые детали подсказывали Шону, что все далеко не так, как то хотела показать девушка.

Стараясь ступать как можно тише, хотя ему казалось, что он грохотал, словно слон, О’Нил подошел ближе. Черт бы побрал эту несносную зазнайку! От одного ее вида, от аромата парфюма, оставлявшего тонкий шлейф, у него начинали трястись колени, словно он был начинающим адвокатом, впервые попавшим в здание суда. Медленно опустив букет на широкий подоконник, он стал рядом с Джосс, которая все так же не сводила взгляд с улицы. Пожалуй, впервые ему было мучительно тяжело подобрать нужные слова, но через несколько секунд он прервал затянувшуюся паузу.

– Я знаю, что вел себя вчера как самоуверенный идиот, и еще раз прошу у вас прощения мисс Джосс.

Повисшее молчание, заставило его мысленно усмехнуться и бросить самому себе: «И чего ты вчера добился?» Словно невзначай, он скользнул пальцами по руке рыжеволосой, лежавшей на подоконнике, будто пытаясь запомнить ее на ощупь. А уже через неполную минуту развернулся и направился к выходу. Но прежде чем покинуть это помещение, он едва слышно произнес:

– Спасибо за то, что вы сделали для сестры. Я давно не видел в ее глазах столько радости.

Полчаса спустя О’Нил, приняв душ, сновал по своей квартире, готовясь к отъезду.

Два с небольшим года, которые проработала здесь, Джосселин всегда гордо отказывалась от небольших празднеств. Ей казалось унизительным и не престижным заниматься свадьбами менее чем на пятьдесят персон. Директор, конечно, ее любила. Разглядев в рыжей перспективного церемониймейстера, она всячески потакала прихотям сероглазой. И вот теперь Тёрнер скатилась до бюджетных свадеб на два с половиной и четыре десятка людей. А все из-за одного долбанного поцелуя.