Твое сердце будет разбито

— Тогда откуда у них такой овощ?! Или они у тебя с лесопилки?

— А лесопилка причем? — заморгал Егор.

— Тогда откуда у них такое бревно? — подхватила Дилара, и девчонки прыснули. — Власов, чего ты хочешь?

— Поговорить с новенькой, Айдарова.

— Мне кажется, тебе лучше бы с Ликой поговорить, а то она тебя ищет, — встряла Милана и взглянула в сторону — туда, где за столиком сидела Лика Малиновская и ее компания, состоящая из парней и девчонок, которые вроде бы как считали себя элитой. По крайней мере, по словам одноклассниц. Малиновская недобро смотрела то на Егора, то на меня, и ее взгляд не сулил ничего хорошего. Лике не нравилось, что ее парень общается со мной.

На уроке русского Власов прислал мне записку — пустил самолетик, который упал прямо на парту. Но не на мою половину, а на половину Барсова. И тот моментально захапал записку. По его взгляду я поняла — не отдаст ее просто так.

— Эй, — толкнула я Барсова в бок, и он опешил.

— Что?

— Отдай! Это мое.

— Теперь мое, — отозвался он с нехорошей улыбочкой и стал разворачивать самолетик.

— Это что еще такое? — недовольно спросила русичка, которая как раз стояла рядом. Она ловко вырвала из пальцев Барса самолетик и развернула его. Глаза ее полезли на лоб, и она зачитала вслух: — «Ты такой котик, что рядом с тобой хочется мяу-мяу. Встретимся после школы? Егорка».

Класс грохнут от смеха.

— Знаете, мяу-мяу будете делать в свободное от занятий время, — сказала русичка. — Хоть мяу, хоть гав, хоть ку-ка-реку.

Смех стал еще громче. Даже Егору было смешно, а вот я, Барс и Малиновская не смеялись. Последняя так вообще смотрела на меня взглядом профессионального киллера. Я почувствовала себя неуютно. Барс тоже разозлился и показал Власову кулак. Тот сразу потух. А я в очередной раз поразилась наглости Дуболома. Сначала сам лезет в чужие записки, а потом еще кого-то винит! Молодец, ничего не скажешь!

— Ребята, тихо! Вот, Барсов, возьми записку. И попытайся сосредоточиться на уроке, — вернула русичка развернутый самолетик, и Барсов одарил ее злобным взглядом.

— Это не мое. А вы заткнитесь! — рявкнул он так, что одноклассники действительно замолчали.

— Барсов, тихо! Мы сейчас проверочный диктант писать будете. И не забудьте записать домашнее задание — вам учебники выдадут сегодня, так что к понедельнику чтобы сделали три упражнения. А теперь достаем двойные листочки!

Все сразу зашумели. «А у меня нет листочков», «А можно не двойной, а простой?», «А поделитесь листиком, кто может».

Барсов с ненавистью выдрал двойной листочек прямо из тетради по русскому, и учительница покачала головой.

Как он написал диктант, понятия не имею. Мне казалось, Барсиков будет списывать, но нет, он даже не смотрел в мою сторону, будто я прокаженная.

После уроков нам предстояло пойти в библиотеку и получить учебники. А потом — два дня выходных! Настроение портило только внимание Егора и недобрые взгляды Малиновской, которая, видя меня что-то начинала шептать своим подружкам-оторвам. Неужели решила, что мне действительно нужен Власов? Глупости какие! Он, конечно, смазливый и все такое, но не в моем вкусе. Мне даже Барсиков нравится больше.

Библиотека находилась на третьем этаже, и рядом с ней возникла настоящая очередь — сегодня учебники получали все одиннадцатые классы. Пока мы ждали, когда подойдет наша очередь, я оставила рюкзак девчонкам и помчалась в туалет, и уже в туалете стала свидетельницей странного разговора. Я мыла руки, когда услышала голоса Ольги Владимировны и Алены Томасовны, которые остановились в коридоре где-то неподалеку от женского туалета.

— Барсов опять без формы, — выговаривала Атом классной руководительнице.

— Мы с ним об этом говорили. Он в начале следующей недели будет в форме, — твердо ответила та. — Директора я в известность поставила.

— А почему он сейчас не в форме, Ольга Владимировна?

— Потому что у него были проблемы с деньгами.

— Погодите, так у него отец сам… Ну, вы знаете, кто. Неужели он сыну форму купить не может?! Может быть, позвонить ему? Врет же небось, засранец!

— Нет! — вдруг воспротивилась Ольга Владимировна. — Не надо его отцу звонить. Мы все уже решили. Мир не перевернется, если один ученик побудет без формы несколько дней.

— Балуете вы его! А таких, как Барсов, держать на поводке нужно.

— Он что, по-вашему, пес? — возмутилась классная.

— Бросается на других, как пес, все верно! Ни одна четверть без драки!

— В первую очередь он — брошенный ребенок!

— Да какой он ребенок, не смешите, — фыркнула Атом. — Вымахал, как конь. И думает, что весь мир ему должен. На уроке вел себя отвратительно. Примите меры, Ольга Владимировна. Иначе я вопрос ребром на педсовете буду ставить. Понятное дело, директор его исключать не станет, — в ее голосе послышалась насмешка. — Но пусть хотя бы отец меры примет.