Твое сердце будет разбито

Я нехотя высвободилась из объятий Барсова и направилась к двери, за которой толпились какие-то восьмиклашки. Девицы восторженно смотрели на Барсова, а мальчишки — на меня. Я аж смутилась, но с невозмутимым видом прошла мимо них и направилась к лестнице. Следующий урок был на втором этаже. Барс пошел следом за мной. Несмотря на вопли Атома настроение у него было хорошим.

— Эй, рабыня, — поравнялся он со мной. — А ты забавная.

— Отстань. — Я все еще не могла отойти от нашего недопоцелуя. Знала, что он играет со мной, и что ему весело, и сама себе казалась какой-то дурочкой. В голове даже странная мысль промелькнула — а вдруг он начнет мне нравится? Что я тогда делать буду?

Нет, не начнет. Мне нравится Игорь. И он намного лучше Барсикова. Хотя бы не зовет меня рабыней…

— Какой там у нас урок следующий? ОБЖ? Будешь на ОБЖ делать матешу, — решил парень.

— Я ее и так сделала, — ответила я раздраженно. — Бери да списывай!

— Нет, ты не поняла. Ты сама будешь записывать домашку в мою тетрадь. Классная проверять это дело любит.

— Она же поймет, что это не твой почерк! — поразилась я его тупости.

— А ты сделай так, чтобы не поняла.

На ОБЖ мне действительно пришлось это делать. Писать в тетради Барса, имитируя его почерк. А почерк у него был типичный мужской — мелкий, корявый, с длинными закорючками и раздельным написанием букв. Я вот всегда писала другим почерком — красивым и ровным. Я даже немного каллиграфией занималась, и получалось у меня неплохо.

— Что ты там делаешь, а? — не выдержал учитель — плотный дядечка с блестящей лысиной. Я даже пискнуть не успела, как он схватил тетради — мою и Барсова. Слава богу, что я уже закончила переписывать уравнения.

— Ай-ай-ай, — сказал учитель. — Списывать нехорошо.

— Я и не списываю, — опешила я.

— Я же все вижу, — покачал он головой. Решил, что я это я списываю у Барсова, а не он у меня! У меня от возмущения едва волосы на голове не зашевелились, а Барсу стало смешно.

— Тетради пока у меня на столе полежат. После урока заберешь. И своей головой думай, а не чужой, — заявил учитель ОБЖ и продолжил тему.

После этого урока началась большая перемена, однако вместо того, чтобы бежать в столовую, пришлось готовиться к физкультуре.

Мы с Диларой забрали из шкафчиков спортивную форму, которая у всех была одинаковой — темно-синие штаны с лампасами, белая футболка и белые кеды. И направились в раздевалку, которая примыкала в спортивному залу. Вообще залов было два — большой и малый, заставленный тренажерами. Однако сегодня мы занимались в большом. Наверное, будем круги наматывать, не иначе.

— Ты как? — спросила я Дилару по пути в раздевалку.

— Хорошо. Хотя, если честно, думала, что все будет хуже, — призналась она. — Слава богу, Барсов помог тебе. И мне заодно. Когда вы встречаться-то начали?!

— Да вот вчера, — призналась я. — Но мы не совсем встречаемся…

— Это как? — удивилась девушка.

— Делаем вид… — Мы остановились у окна, и я, не вдаваясь в подробности, все ей рассказала. Глаза у Дилары стали большими от удивления.

— Ничего себе… Я думала, такое только в книгах бывает! Слушай, а Барсов благородный, оказывается! Мне всегда казалось, что он тот еще отморозок, да и дружки его настоящая шпана. А на самом деле… — Она замолчала, и на ее лице появилось мечтательное выражение.

— Что на самом деле?

— Леха прикольный, — выпалила Дилара.

— Он тебе нравится? — удивилась я.

— Не знаю… Я раньше на него внимания не обращала. А теперь он милым кажется. Милана орать будет, когда узнает…

Дилара вдруг осеклась и прикусила губу. Вспомнила, что произошло.

— С девчонками не общаешься? — вздохнула я.

— Милана звонила, остальные писали, но… Я не хочу с ними близко общаться, — призналась Дилара. — Знаешь, я думала, мы подружки на века и все такое, но теперь как отрезало. Когда Малиновская сказала, что я тоже крысой буду, они даже не смотрели на меня. И я вроде бы понимаю их, сама ведь такой была… Но в душе так мерзко. Они ведь даже переписываться со мной не стали в тот день. Будто бы вычеркнули из своей жизни. А как узнали, что ты под защитой Барсова, так сразу изменились. Противно, Полин. Такое чувство, что у меня никогда хороших подруг не будет, — вздохнула она.

— Я буду, — подбодрила ее я, и Дилара улыбнулась.

Глава 29. Драка

Мы с Диларой зашли в женскую раздевалку, и подружки Малиновской тут же отвернулись, хотя еще недавно они обзывали меня крысой и били. Стая Малиновской оказалась такой же пугливой, как и предводительница.

Остальные одноклассницы пугливо на нас оглядывались, но ничего не говорили, понимали, что это будет странно выглядеть. Только Милана странно на нас смотрела — такими глазами, будто готова была заплакать. В какой-то момент она хотела подойти к Диларе, но та увидела это и отвернулась. Милана застыла на месте, все прекрасно поняв.