Твое сердце будет разбито

— Между прочим, я опоздал, потому что тебя ждал.

— Какой молодец.

— Я тебе звонил, если что, — продолжил Барс.

— У меня телефон на беззвучном режиме, — ответила я, и эта была правдой.

— Завтра дождись меня. Пойдем вместе. Поняла?

— Не собираюсь никуда с тобой вместе ходить, — грубо ответила я. С Викой пусть своей ходит.

— Не дерзи, — нахмурился Барс.

— А то что? — весело спросила я.

— Ничего, — отвернулся он. Кажется, он разозлился. Алло, Барсиков, это я должна злиться, а не ты! Это ты с кем попало целуешься!

На перемене ему кто-то позвонил, и Барс слинял, зато в проходе рядом со мной разыгралась настоящая драма.

— Серьезно? Двойбан? — возмущался Леха, стоя напротив Дилары. А за ним стоял Вал и угорал.

— Прости…

— Как так-то? Я сам решаю лучше! Стабильно тройки! Айдарова, ты математику вообще знаешь?

— Не очень, — смущенно ответила Дилара, и мне стало смешно. Нет, ну а на что он надеялся?!

— А зачем согласилась мне помогать?! — воскликнул Леха.

— Чтобы ты меня защищал, — невинно похлопала она ресницами. Ей с ними вообще повезло — длинные, загнутые кверху… Мечта, а не ресницы!

— Жесть, — ответил он. — Просто жесть! Айдарова, ты нечто!

— Прости, Леша, — вздохнула Дилара.

Услышав его имя, Вал стал хохотать во весь голос, и даже я невольно заулыбалась, хоть настроение у меня было паршивое. Мягкое произношение имени не подходило тому, кто напоминал школьного хулигана. Хотя, надо признать, друзья Барса, как и он сам, не казались мне больше бандитами. Неплохие мальчишки, если так подумать. Хотя Барсиков, конечно, меня все равно бесит.

— Да захлопнись ты уже, — ткнул друга в бок локтем Леха. — Слушай, Айдарова, ты мне с математикой больше не помогай. Я хочу законный трояк за полугодие получить.

— Как скажешь, Леша, — потупила взгляд Дилара.

Впрочем, на следующей перемене он попросил ее и с сочинением не помогать. Людмила Руслановна собрала сочинения, заглянула в тетрадь Лехи и сказала на весь класс:

— Костров, почерк-то у тебя, конечно, лучше стал, но сколько ошибок! Особенно орфографических. Перепиши-ка, друг мой сизокрылый. Даю тебе уникальную возможность не получить два — два.

— Как так-то? — не понимал Леха. — Я думал, если ты в математике не сечешь, то в русском хоть разбираешься.

— Я не очень хорошо учусь, — сдержанно улыбнулась Дилара. — И вообще, твои задания я делала ночью. Как получилось, так получилось.

Кажется, она начала раздражаться.

— Я тоже не очень хорошо учусь, но свои три — три за сочинения получаю, — хмыкнул Леха. — А как у тебя с другими предметами?

Дилара потупилась.

— Примерно так же…

— Слушай, а ты куда поступать-то хочешь? — спросил парень.

— В мед…

— И каким доктором собираешься стать? — еще сильнее заинтересовался Леха.

— Пока не знаю, — пожала плечами Дилара. — Наверное, стоматологом буду, как родители. А что?

— Хочу знать, чтобы к такому врачу, как ты, случайно не попасть, — захохотал Леша.

— Перестань, — нахмурилась Дилара.

— А что? Мне мое здоровье дорого!

— Пожалуйста, хватит.

— Придешь к такой, как ты, сделать пломбу, а она зуб вырвет, — не мог остановиться тот. И, кажется, перешел грань — подруга дернула плечом и выбежала из кабинета. Леха недоумевающе посмотрел на меня.

— Ну ты и дурак, — покачала я головой и пошла следом за Диларой, хотя сама хотела словно невзначай спросить к парней о вчерашнем вечера. Как так вышло, что Барс тусовался с этой своей мерзкой Викой? Сам он со мной не разговаривал — лежал на парте, сложив руки под голову, и спал. Даже представлять не хочу, из-за чего он мог не выспаться. Вернее, из-за кого.

Я догнала Дилару в коридоре и остановила его. Она была расстроена и зла одновременно.

— Ну ты чего? — взяла я ее за руку.

— Костров идиот.

— Идиот, — вздохнула я.

— Но он прав! Я тупая, Полин, — нахмурилась Дилара. — И меня это раздражает. Я ничего не понимаю. Объясняют новую тему, а я не въезжаю. Чувствую себя идиоткой.

— Потому что ты старые темы не понимала. Это как учить таблицу умножения, не зная цифр.

— Наверное. Раньше я хорошо училась. В старой школе. До травли, — призналась Дилара. — А потом забила. Да и родители всегда говорили, что оценки не главное. Папа как-то сказал, что в любом случае запихает меня в мед, и я перестала париться. К тому же многие учителя мне просто так тройки рисуют. Конечно, директор в папиной клинике зубы делает. Да и не только он…

— А с репетиторами ты занимаешься? — вздохнула я.

— По химии и по биологии, потому что их сдавать надо для поступления. Но их я тоже особо не понимаю. — Дилара вздохнула. — Хотя на математику и русский вообще забила. Честно говоря, не знаю, как буду учиться в академии. Стану посмешищем. Да забей.

Она криво улыбнулась и хотела было повести меня обратно в класс — перемена должна была вот-вот закончиться.

— Слушай, а если найти репетитора, который бы нашел твои пробелы и стал бы тебя натаскивать на те же тесты по математике? — спросила я.

— Не хочу, — замотала головой Дилара. — Я слишком для этого тупая, правда!

— А хочешь, я с тобой буду заниматься? — спросила я, а подруга лишь рассмеялась в ответ и все-таки потащила меня в класс.