Твое злое великолепие

— Папа, ты… ты всегда будешь в моем сердце… будь уверен, я выполню твое желание и когда настанет момент, я… я буду сопровождать тебя на острове Богов.

Осторожно опуская ладонь мужчины, Розалина нехотя отошла от гроба, подмечая каждую деталь лица Генриха. Воспоминания нахлынули на нее с новой силой. Начиная с детства и до этого момента, она видела отца радостным, злым, одиноким, спокойным, уверенным, отчаянным, а сейчас запомнила его мертвым и это было самым отвратительным чувством на свете. Кислый комок застрял в горле и его все никак не удавалось проглотить, заставляя Розалину ещё сильнее ощущать горечь при взгляде на хладный труп.

— Несмотря на то, сколько зла совершил твой отец, ты все равно будешь следовать его воле? Ты добрая или просто глупая? — с презрительным смешком спросил Людвиг, наблюдая за всей сценой, стоя у двери.

— В отличие от тебя, я понимаю, что доброта и глупость не являются чем-то плохим, — гневно ответила девушка, грубо толкая плечо Людвига своим.

— Мне плевать, что ты там понимаешь. Такая кроха, как ты, выросшая в роскоши и любви, не сможет осознать реальность за пределами воображаемой тобой сказки.

— Я уже побывала на краю смерти и прекрасно знаю, что говорю, — более спокойно ответила Розалина, прежде чем продолжить, — ты — просто обиженный жизнью мальчик, возомнивший себя вершителем судеб. Тебе завидно, что я получила ту любовь, коей ты никогда не был удостоен и никогда не будешь, ибо жизнь в качестве короля будет сулить тебе одними лишь предательствами и одиночеством. Попомни мои слова.

— Дорогая сестрица, — прошептал Людвиг, слегка наклонившись к Розалине, — я только и жду, что какой-нибудь ублюдок решится что-то против меня сделать, иначе жизнь в этом дворце была бы совсем скучной.

Юный король не шутил. Он хотел острых ощущений от занимаемой им должности, как раз из-за своего высокомерия, связанного с его гениальностью. Если бы все осталось таким однообразным, он бы сильно расстроился, что могло бы привести к непредсказуемым последствиям.

— Хм, ты действительно самый отвратительный ублюдок.

— Весь в отца.

Розалина сжала зубы, дабы в гневе не ударить по смазливому лицу короля, за неуважение к ее любимому родителю. Внезапно, вбежал рыцарь с несколько вспотевшим лицом.

— Ваше Величество, прибыл герцог Шутте.

Людвиг кивнул, однако прежде чем он успел отдать приказ, вперёд вышла Розалина, подходя к рыцарю.

— Я сама дойду до герцога, меня провожать не надо.

— Как хочешь.

Девушка ушла, в то время как юноша, оставшись в полном одиночестве в усыпальнице не мог не взглянуть на Генриха, все также безмятежно лежащем в холодном гробу.

— Ты… и как такой влюбленный дурак мог возглавить страну? Так или иначе, я выполнил свое обещание. Ты умер быстро, а Розалина никогда не узнает о твоих мучениях из-за матери. Так что живи на острове Богов спокойно и переродись каким-нибудь мелким аристократом, чтобы тебе больше никогда не пришлось повторять своей судьбы.

Людвиг припомнил, как несколько дней назад пришел к своему отцу и представился организатором восстания, потребовав от Генриха завещания на его имя. Юноша даже использовал имя Клаудии, чтобы немного надавить на короля и в итоге тот быстро уступил, выполнив просьбу сына. Вспоминая об этом сейчас, Людвиг почувствовал жалость к Генриху, однако это чувство не продлилось долго, сменившись привычной скукой и ленью.

Глава 48

На следующее утро Лилит, в полудрёме, встала с постели и оглядела простую немного пыльную комнату. Ранние солнечные лучи лёгкими прикосновениями, словно пёрышко, обводили черты ее лица, создавая вокруг нее некий священный ореол из света, завораживающий хрупкостью только что пробудившейся девушки.

Смотря на прекрасную утреннюю картину, Габриэль не мог не восхититься красотой Лилит в этот момент, которая своим дьявольским очарованием и невинной аурой, создаваемой солнцем, походила на неземную фею, прибывшую из другого мира.

— Ещё рано. Поспи немного, — сказал Габриэль, хватая руку девушки и прижимая ее к себе.

— Я вчера в церкви приняла водные процедуры. Днем мне вновь нужно будет все повторить, лучше давай быстрее со всем разберемся и вернёмся обратно, иначе… — Лилит не продолжила, однако по ее хмурому взгляду можно было понять, что в ином случае будет очень плохо и больно.

— Хорошо. Тогда давай собираться, — Габриэль несколько лениво поднялся с кровати, поднимая с покрывал свое измятое пальто, на котором прошлой ночью они так сладко спали.

— Мы не успеем, если пойдем пешком, так что давай возьмём лошадей.

— И где мы их тут найдем?

— В конюшне таверны, — Лилит хитро улыбнулась, предвещая неприятности.

— Хочешь украсть лошадей? Проказница. У меня недалеко живёт знакомый рыцарь, подожди, пока я поговорю с ним. Уверен, он не откажет в моей просьбе, — сказал Габриэль, выходя из комнаты, оставляя Лилит в одиночестве.

— Я же пошутила, дурак, — пробурчала девушка, смотря на карету, в которую садились разные люди, а рядом, была повозка с двумя достаточно крупными лошадьми благородной породы.