Твои

По ее восторженному взгляду я вижу, что она хочет согласиться, но в последний момент все же решает сыграть в прилежность и смотрит на меня. Мам, можно?

— Иди конечно, — киваю я. — Только без спроса ничего не трогай.

— Да пусть трогает, — отмахивается Ренат, направляя кресло к выходу из гостиной. — Там ничего бьющегося нет.

— Я тоже схожу, — встав, Роберт подхватывает Полинку на руки, и та доверительно обхватывает его шею. — Что, зайчонок? Готова увидеть дедулины поделки?

— Да!!!

— Поделки, — ворчливо передразнивает его отец. — Как будто я учитель труда.

Я провожаю их с застывшей улыбкой умиления. Так странно… Мы провели здесь каких-то пару часов, а кажется, будто минимум неделю. Тепло так и по-домашнему. Как будто я приезжаю сюда уже не в первый раз и всех знаю. Наверное, неудивительно, что Роберт такой… Люди тянутся к нему, к его доброте и надежности. Потому что его воспитывали правильные люди. И воспитывали правильно.

— Мы очень рады, что вы приехали к нам, — подает голос мать Роберта, когда шум удаляющихся голосов окончательно стихает. — Лучше поздно, чем никогда, так ведь?

И улыбается в этот момент так открыто и искренне, что у меня ком встает в горле. Это ведь из-за моего эгоистичного отказа они много лет не могли навестить свою внучку… Если бы я знала, что они такие, я бы ни за что не отказала.

— Простите, — выходит из меня шепотом, а глаза вдруг стремительно намокают. — За то, что не уделила вам достаточно времени… Тогда давно.

По-прежнему улыбаясь, женщина делает успокаивающий жест рукой — такой же как недавно ее муж. Да бросьте вы, не надо. Главное, что теперь вы здесь, за нашим столом.

___

Девочки, из-за накаленной ситуации и возможных стычках в комментариях, они будут временно закрыты. Желаю всем сил, терпения, понимания и любви.

40

— А мне деда Ренат пообещал корону сделать, — в третий раз повторяет Полинка, сидя у меня на коленях на заднем сидении машины. В одной руке у нее зажата фигурка деревянного зайца, подаренной ей новоприобретенным дедом, в другой — бумажный пакет со сладостями от Наташи. Всю дорогу отказывается их выпускать.

— Тоже из дерева? — улыбаюсь я, на что дочь смотрит на меня со снисхождением.

— Кто из дерева делает короны, мам? Деда сказал, что сделает мне с камушками, красивую.

— Деда Рената ты с первого дня знакомства назвала дедом, а меня папой до сих пор не называешь, — произносит Роберт с переднего сидения. Будто бы улыбается, но взгляд при этом серьезный.

Полинка опускает глаза, гладит гладкую мордочку зайца и молчит. Если честно, я удивлена ее упрямством. Она ведь души в своем отце не чает, но все равно продолжает называть его по имени. Такое поведение скорее присуще взрослой побитой жизнью женщине, но никак не ребенку.

Не дождавшись ее ответа, Роберт прибавляет звук на магнитоле, но спустя несколько секунд снова делает тише.

— Тебе понравилось у бабушки с дедушкой? Будешь теперь почаще к ним приезжать?

— Буду, — подтверждает Полина. — У них во дворе еще бассейн надувной есть, как у моей подружки из садика. Бабуля Наташа предложила мне приехать еще раз и поплавать, если захочу. Но я плавать не умею. Только с надувным кругом.

— Надувной круг найдется, — моментально успокаивает ее Роберт. — Если захочешь плавать — я тебя научу.

Полина смотрит на него с недоверием:

— А я не слишком маленькая для этого?

Я прячу улыбку, Роберт же громко смеется. Ох уж эти детские перлы. Каждый раз думаю завести блокнот, чтобы лет через десять-пятнадцать перечитывать и умиляться.

— Ты же вон какая умница. Конечно не рано.

— А я купальник не взяла, — сокрушается она через паузу. — Без купальника я не смогу плавать.

И тут меня осеняет. Так вот от кого в ней эта непримиримость к наготе! От Роберта с его «дочь не должна видеть меня в трусах». Пока девочки ее возраста щеголяли на пляже в одних плавках, а многие и без, Полина требовала купальник. И это в два-то года!

— Завтра купим. Даже несколько.

— Хочу с зайчиками! — тут же пищит она, возбужденно заерзав. — И с кошечками тоже.

Покачав головой, я смотрю на нее с укоризной. А ну-ка не лишкуй.

— Ладно не надо, — картинно вздыхает дочка. — А то мама уже меня ругает.

И пока я пытаюсь оправиться от такого вероломства, мечет в меня озорной взгляд. Вот лиса… Я же говорю — сразу чует чужие слабые места.

— Мама просто шутит, — глаза Роберта в зеркале заднего вида находят мои. — Конечно купим несколько купальников. И тебе и ей.

— А мне-то зачем? — изумляюсь я.

— Так ты тоже окунешься, — отвечает он, оскалившись. — Жаль, что тебя не нужно плавать учить.

Я отворачиваюсь к окну, пряча улыбку. Вот что за человек? Даже при дочери не смущается клинья ко мне подбивать.

……..

— Боже, неужели приехали? — постанываю я, разминая затекшие ноги. — Не меньше двух часов тащились.

— Это Москва, детка, — ухмыляется Роберт, подхватывая на руки сонную Полинку. В машине ее укачивает совсем как меня, да и время уже совсем позднее — начало одиннадцатого.