Твои атомные дирижабли (СИ)

— Родовое имя? — переспросила удивлённая неожиданной сменой темы Надёжа.

— Ну да, можно сказать и так. Больше девяносто процентов всех живущих сейчас родилось уже на Луне в автоклавах. Мы не клоны, но своих настоящих родителей не знали никогда. Отцов нам заменили старшие братья, а самым старшим из нас — старики из первого поколения. Наша мать — военный искусственный интеллект по имени Октябрина изначально предназначенный для гарантированного ответного удара по американцам, если бы те начали войну первыми. Головной узел растянутой до луны системы «периметр» заменил мать, а товарищи по отряду — семью. Мы не мутанты, но в геноме каждого из нас много разных добавок из советской, французской и даже из американской программы по созданию прирождённых суперсолдат. Поэтому лунная гравитация не сделала нас слабыми, и мы хоть сейчас готовы перейти к жизни в нормальном, земном тяготении.

Нет, нас растили как солдат, а не в качестве хрустальных ваз. Так почему же Координатор единолично решает, что для нас хуже, а что лучше?! Я подниму этот вопрос на ближайшем совете. Я не успокоюсь!

Наши имена-фамилии взяты от настоящих, когда-то живших людей, революционеров, героев войны и труда. Чтобы их подвиги не были забыты. Чтобы память о них пережила даже смерть родной планеты. В этом плане я стою особняком от большинства товарищей, — продолжил рассказывать Павел. — Тот, кто подарил мне имя и фамилию, не живой человек, а собирательный образ многих и многих людей оставшихся безымянными на страницах истории, воплощённый в литературе гениальным писателем. Это молодой боец за торжество революции, за свободу от захватчиков. Вот его слова: «Самое дорогое у человека — жизнь. Она даётся один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её.»

— «Чтобы не было мучительно больно», — повторила Надёжа и какое-то время они оба, с архимагом, молчали, обдумывая слова, сказанные никогда не существовавшим человеком и повторенные протеже координатора лунной республики в корне не согласного со своим учителем.

— Старость против молодости. Осторожность и опыт против горячности и жажды жить. Значит земляне избирают свой путь и их выбор определит и судьбу мира Орати, — заключил архимаг. — Можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы склонить чаши весов?

Надёжа покачала головой: — Лучше даже не пытаться.

— На что ты надеешься?

— На высшую волю.

— Чем может помочь Тёмный Император? — удивился Корвин.

— Я надеюсь не на Императора, а на высшую волю этой вероятностной линии.

— Октябрина? Но она никогда не вмешивается, всегда позволяя людям решать самим и только лишь выполняет чужие приказы.

— Да, она так говорит. И земляне действительно верят в это, — согласилась Надёжа.

…

Торжественный зал, в котором происходили заседания Верховного Совета, роскошно украшен. Практически каждый советник так или иначе приложил руки к украшению зала. Кто-то высек из куска плотного базальта скульптуру, кто-то прошёлся по стенам вместе с принтером, нанося из спекаемого под огромной температурой каменного порошка замысловатые барельефы. Любовно выложенная мозаика напоминала гигантский драгоценный камень, отбрасывая солнечные зайчики по всему помещению каждой своей гранью. На самом деле она действительно была сложена из искусственных изумрудов, что гораздо правильнее и красивее настоящих и могут быть получены в промышленных масштабах. Хоть каждую стену украшай. И украшали.

Согласно закону, установленному основателями, то есть самими советниками, кроме постоянных членов, в Верховный Совет входили также главы всех прочих советов. Всего сорок восемь человек чьи решения влияют на жизнь и будущее всех землян.

Павел повторно оглядел собравшихся на голосование советников. Практически одни старики. В ярком свете ламп сверкают начищенные лысины и при рассаживании слышится стариковское кряхтение. Странно, что раньше он никогда не думал о возрастном составе Верховного Совета и всё происходящее казалось ему полностью нормальным. Во всех прочих советах ситуация получше, старшее поколение постепенно уходит, его заменяют молодые. Но Верховный Совет, точно тающей айсберг посередине тропического океана, ещё держится и сохраняет форму.