Твой дядя Миша

Священник. Вы ставите в опасность себя и жизнь своих детей…

Педро(взволнованно). Молчать! (Спокойно.) Вам следует поторопиться: в час тридцать истекает срок. Перрико, проводи их.

Парламентерам завязывают глаза, выводят.

О мальчиках моих напомнил мне… и словно нож воткнул мне в сердце… и дважды повернул… О негодяй! Воды, воды… нет, не воды — вина! Стакан мне крепкого вина!

Приносят вино. Педро пьет, приходит в себя. Тишина.

Ты почему так странно смотришь на меня, Марианна? А?

Марианна молчит.

И ты, Мансо, какой-то странный. Пронико тоже. А маленький Хосе расплакался. Иди ко мне, малыш!

Маленький Хосе подходит.

Ну, ну, не надо плакать. (Прижимает маленького Хосе к груди, гладит его.) Скажи мне — кто тебя обидел?

Маленький Хосе молчит.

Ты почему молчишь? Не любишь дядю Педро?

Маленький Хосе(сквозь слезы). Люблю… Перрико (входит, в руках пакет). Я проводил их, Педро. Когда расстались, обернулся капитан, меня окликнул и бросил этот вот пакет — тебе он адресован лично. (Вручает пакет.)

Педро вскрывает пакет, читает молча, вздрогнул, смял письмо в комок.

Томас(осторожно). Что пишут, командир?

Педро(уклончиво). Всё то же.

Регино. Но почему ты вздрогнул, Педро?

Педро. От возмущения, Регино.

Марианна(волнуясь). Товарищ командир, мне трудно говорить. Но высказаться я должна… Мне кажется, раз враг пощады просит и говорит о сдаче, переговоры надо нам продолжить и… подождать с бомбардировкой…

Регино. В переговорах можно попытаться совесть генерала Прадос разбудить и вырвать у него для женщин и детей освобожденье.

Томас. Обман все это и волчьи происки врага, чтоб время переждать и в спину нам ударить, как только итальянцы к Толедо подойдут.

Перрико. Мне говорить еще трудней, чем Марианне.

Пауза.

Но… командир наш прав. Нам медлить больше невозможно! Ударом верным мы замертво должны свалить быка, а нет, так бык растопчет нас ногами!

Марианна. Перрико!

Перрико. Да, Марианна!

Педро. Ты почему молчишь, Пронико?

Пронико. Ты мысли мои знаешь, Педро. Я думаю, как ты.

Педро. Так вот, идите по местам, и ровно в два — бомбардировка. Томас, пойди проверь еще раз батареи. Томас. Есть, командир!

Уходит вместе с маленьким Хосе.

Перрико. Есть! (Уходит.)

Пронико. Есть! (Уходит.)

Регино. Опомнись, Педро!

Марианна(снимает с себя оружие и швыряет его на землю). Я не могу участвовать в убийстве твоих детей и Микаэлы…

Педро(исступленно). Лейтенант Марианна Санчес!

Марианна не выдерживает взгляда Педро, вытягивается, опустив руки по швам, на глазах слезы.

(Спокойно.) Возьми оружие и приведи себя в порядок.

Регино поднимает оружие Марианны и помогает ей надеть снаряжение. Оба уходят.

Какая мука!

Входит Диего.

(Замечает его.) Диего?

Диего. Я к вам, товарищ командир, как делегат от нашей части.

Педро. Как делегат?! Так. Говори — в чем дело? Диего. Бойцы очень любят тебя, товарищ командир. И понимают твое горе… И говорят: переговоры надо продолжать… враг сдаст нам Алькасар без боя… Бомбардировку рано затевать. Нам командир дороже…

Педро. Довольно. Пока я командир, мое решенье для вас всех — закон и боевой приказ, который выполнить должны беспрекословно!

Диего. Но, командир, твои жена и дети…

Педро(исступленно). Молчать! (Пауза.) Как будто сговорились все терзать меня напоминанием о мальчиках моих. (Садится, опускает голову на руки.) Мне тяжело, Диего.

Диего вскидывает винтовку, целится в Педро. Выстрел. Педро вскакивает. Диего падает, роняя винтовку. Входит Пронико с маузером в руке. За ним Перрико, Марианна, Регино.

Зачем ты это сделал?

Пронико. Ты ж сам мне, Педро, приказал присматривать за ним. (Пауза.) Приказ твой выполнил я до конца. (Пауза.) Он застрелить тебя хотел — я пристрелил его. Предатель он, фашистская собака генерала Прадос!

Несколько разрывов шрапнели.

На ультиматум наш нам Прадос отвечает.

Педро. Убрать!

Солдаты выносят Диего. Входит Томас.

Томас. Товарищ командир, все батареи в полной боевой…

Педро. Прошу всех по местам!