Твой дядя Миша

Барабанова. «Люди»! «Люди»! Боже мой, они идут!.. (Начинает быстро креститься.)

Людмила. Да ты не бойся, мама!

Барабанова. Слышишь?.. Они идут по двору… Людмила (в отчаянии). Не сходи с ума! Успокойся, мама! Не нервничай! Чекистам нечего делать у нас! Пойми ты это!

Быстро входит Барабанов, набрасывая на плечи пиджак. Это стройный мужчина с проседью, средних лет; он держит в руках папиросу.

Барабанов(нервничая). Где же спички? У нас в доме никогда нет спичек! Где же спички, Нина?

Барабанова. Чего ты шумишь, Геннадий? Вот тебе спички. Ради бога, не кричи!

Барабанов(передразнивает). «Не кричи»! «Не кричи»!

Барабанова. Чего ты нервничаешь? У нас на каждом столе спички! Везде спички! (Вдруг вся превращается в слух.)

Барабанов. К чему ты прислушиваешься?

Барабанова(в страхе). Они идут!..

Барабанов(волнуясь). Идут? Ты думаешь, идут?.. Глупости! Никого нет!

Все трое прислушиваются. Слышен равномерный шум шагов поднимающихся по лестнице людей.

Барабанова. Не может быть, чтобы сквозь такие толстые стены… были слышны шаги!

Барабанов. Когда страшно — все слышно! Все слышишь.

Барабанова. А почему тебе страшно, Геннадий? Скажи, иначе я сойду с ума!..

Барабанов(не обращая внимания на жену, продолжает прислушиваться; с испугом в голосе). Да! Они идут!.. Выдержка и хладнокровие! (Бросается к маленькому стенному несгораемому шкафу, быстро вынимает из кармана ключ, открывает шкаф, вынимает оттуда несколько пухлых конвертов, бежит к камину и бросает их в огонь, все время повторяя.) Выдержка и хладнокровие!

Людмила(взволнованно). Ничего не понимаю… (Шепчет.) Папа, что ты делаешь?.. Зачем?.. Неужели…

Слышится протяжный звонок в дверь.

Барабанова(в отчаянии, еле выговаривая). Это к нам…

Барабанов(в изнеможении опускается в кресло). Я знаю, кто нас предал…

Людмила(как тигрица бросается к отцу, хватает его за плечи, трясет; задыхаясь от волнения). Папа! Папа! Неужели это правда? Ты… ты… Зачем тебе надо было? Зачем… Из-за Горшковых! Из-за этих подлецов!

Барабанов(кричит). Молчи, дура! (И с такой силой отталкивает от себя Людмилу, что она падает на пол.)

Барабанова. Значит, ты… ты, Геннадий!.. (Истерически.) Мы погибли!

В дверь продолжают звонить.

Барабанов(вскакивает, подбегает к телефону). Три — восемнадцать — двадцать пять! Иван Никифорович! Ко мне уже пришли… Они уже у дверей! Звонят!.. Неужели?.. (После паузы кладет трубку, в отчаянии шепчет.) И к Горшковым пришли!.. (Опускается в кресло.)

В дверь продолжают звонить. Потом быот кулаками.

(Жене.) Открой!

Барабанова(нервно шепчет). Не могу! Не могу…

Людмила медленно встает и шатаясь идет открывать дверь. Возвращается, отступая назад. За ней следом входят четверо вооруженных чекистов. Первым — человек в очках, видно интеллигент; у него высокий лоб, чисто выбритое лицо; кажется застенчивым — это Сабуров. За ним идут трое чекистов, среди них — Ермаков молодой.

Сабуров(останавливаясь в дверях). Разрешите?

Барабанов(не вставая с места). А вы разве спрашиваете разрешения?

Сабуров(развел руками). Элементарная вежливость.

Барабанов(вставая). Когда это было слыхано, чтобы вежливые люди в двенадцать часов ночи барабанили кулаками в дверь чужой квартиры?!

Сабуров. Положение обязывает, Геннадий Александрович!

Барабанов. Вы уверены, что разговариваете сейчас именно с Геннадием Александровичем?