Твой дядя Миша

Капитан. Мы полагаем, надо будет обсудить условия, порядок сдачи и ряд вопросов, обычных в случаях таких.

Педро. Но разговоры могут длиться бесконечно.

Капитан. Нет, нет, дня два или, быть может, три, не больше!

Педро. Понятно. Что еще?

Капитан. Всё!

Пауза.

Педро. Скажите генералу, что я согласен…

Томас. Педро!

Священник. О, как возрадуются матери и возликуют дети, которые нужду и страх осады с нами разделили. Ваш Рафаэль и маленький Фелиппе благословят отца…

Педро. Молчать! (Пауза. Спокойно.) Так вот я продолжаю. Времени у нас осталось мало. Даю я полчаса на перемирье, а дальше — сдача! (Смотрит па часы на руке.) В час тридцать из западных ворот штаб генерала Прадос, офицеры и духовенство все выходят без оружия. Жизнь сохранится всем, за это я, Коррильо, ручаюсь. Одновременно должны открыться все ворота Алькасара. Порядок входа в Алькасар и прочее определю я сам на месте.

Священник. Безумие!

Капитан. Суровостью условий вы отклоняете протянутую руку…

Педро. Мне нужен Алькасар, а не рука; и это не безумие, а ультиматум!

Священник. Вы ставите в опасность себя и жизнь своих детей…

Педро(взволнованно). Молчать! (Спокойно.) Вам следует поторопиться: в час тридцать истекает срок. Перрико, проводи их.

Парламентерам завязывают глаза, выводят.

О мальчиках моих напомнил мне… и словно нож воткнул мне в сердце… и дважды повернул… О негодяй! Воды, воды… нет, не воды — вина! Стакан мне крепкого вина!

Приносят вино. Педро пьет, приходит в себя. Тишина.

Ты почему так странно смотришь на меня, Марианна? А?

Марианна молчит.

И ты, Мансо, какой-то странный. Пронико тоже. А маленький Хосе расплакался. Иди ко мне, малыш!

Маленький Хосе подходит.

Ну, ну, не надо плакать. (Прижимает маленького Хосе к груди, гладит его.) Скажи мне — кто тебя обидел?

Маленький Хосе молчит.

Ты почему молчишь? Не любишь дядю Педро?

Маленький Хосе(сквозь слезы). Люблю… Перрико (входит, в руках пакет). Я проводил их, Педро. Когда расстались, обернулся капитан, меня окликнул и бросил этот вот пакет — тебе он адресован лично. (Вручает пакет.)

Педро вскрывает пакет, читает молча, вздрогнул, смял письмо в комок.

Томас(осторожно). Что пишут, командир?

Педро(уклончиво). Всё то же.

Регино. Но почему ты вздрогнул, Педро?

Педро. От возмущения, Регино.

Марианна(волнуясь). Товарищ командир, мне трудно говорить. Но высказаться я должна… Мне кажется, раз враг пощады просит и говорит о сдаче, переговоры надо нам продолжить и… подождать с бомбардировкой…

Регино. В переговорах можно попытаться совесть генерала Прадос разбудить и вырвать у него для женщин и детей освобожденье.

Томас. Обман все это и волчьи происки врага, чтоб время переждать и в спину нам ударить, как только итальянцы к Толедо подойдут.

Перрико. Мне говорить еще трудней, чем Марианне.

Пауза.

Но… командир наш прав. Нам медлить больше невозможно! Ударом верным мы замертво должны свалить быка, а нет, так бык растопчет нас ногами!

Марианна. Перрико!

Перрико. Да, Марианна!

Педро. Ты почему молчишь, Пронико?

Пронико. Ты мысли мои знаешь, Педро. Я думаю, как ты.

Педро. Так вот, идите по местам, и ровно в два — бомбардировка. Томас, пойди проверь еще раз батареи. Томас. Есть, командир!

Уходит вместе с маленьким Хосе.

Перрико. Есть! (Уходит.)

Пронико. Есть! (Уходит.)

Регино. Опомнись, Педро!

Марианна(снимает с себя оружие и швыряет его на землю). Я не могу участвовать в убийстве твоих детей и Микаэлы…

Педро(исступленно). Лейтенант Марианна Санчес!

Марианна не выдерживает взгляда Педро, вытягивается, опустив руки по швам, на глазах слезы.

(Спокойно.) Возьми оружие и приведи себя в порядок.

Регино поднимает оружие Марианны и помогает ей надеть снаряжение. Оба уходят.

Какая мука!

Входит Диего.

(Замечает его.) Диего?

Диего. Я к вам, товарищ командир, как делегат от нашей части.

Педро. Как делегат?! Так. Говори — в чем дело? Диего. Бойцы очень любят тебя, товарищ командир. И понимают твое горе… И говорят: переговоры надо продолжать… враг сдаст нам Алькасар без боя… Бомбардировку рано затевать. Нам командир дороже…