Твои дни сочтены

Я кивнула в знак согласия. То, что мне пора познакомиться с Владимиром Милехиным, совершенно очевидно.

– А если говорить в более абстрактном плане, – продолжил психолог, – то подросткам и юношеству свойственны три реакции, которые могут способствовать инцесту. Первая – реакция поиска кумира. Отец вполне может занять это место. Кумир всегда окрашивается сильными эротическими чувствами. Вспомни огромные толпы фанаток на рок-концертах. Вторая реакция – это оппозиция. Молодежь стремится к контркультурному поведению, бросает вызов устоявшимся нормам. Как надо любить и не любить. Эта реакция порой приводит к абсурдному выбору партнера, в том числе и отца. И, наконец, третья – негативизм. Если кто-то активно навязывает сверстников, девочка, наоборот, будет стремиться выбирать мужчин более зрелых и близких себе по духу. Эти реакции – вне рамок времени. Неважно, в каком столетии и стране живут люди. Это было всегда. Поэтому инцест – вне времени… Вот и все, что я могу сказать, – подытожил Каменков. – Быть может, что-то я упустил, но главные мотивы изложил.

– А что ты скажешь про стиль повествования? Он не очень вяжется с образом Олеси…

Каменков пожал плечами, еще раз прошелся глазами по тексту, нахмурился и ответил:

– Есть, конечно, некоторый перебор. Где она рассуждает об отце как бы с человеческой точки зрения, то вообще – пай-девочка. Как только дело касается секса, вылезает другая Олеся – похотливая, чувственная и даже немного примитивная. Ты это имела в виду?

– Да. И не только это. Мне даже кажется, что это все писали двое разных людей, – призналась я. – Очень разный стиль, и выражения разные!

– Я, конечно, не лингвист, – отметил Каменков. – И даже не психолингвист. Может быть, специалист именно в этой области здесь смог бы сказать больше и точнее. Но вполне может быть, что это все писала она. Вернее, две противоположные друг другу Олеси, которые уживались в одной телесной оболочке. Так бывает…

Я недоверчиво посмотрела на психолога.

– Больше мне нечего сказать, – еще раз повторил он, пожав плечами, и взглянул на дорогие японские часы.

Мне ничего не оставалось, как поблагодарить любезного Романа Евгеньевича за консультацию и попрощаться.

– Надеюсь, этот случай как-то поможет тебе в написании твоей диссертации, – улыбнулась я в дверях.

– Абсолютно никак, – покачал головой Роман, надевая ботинки. – Но я не жалею, что потратил время. Случай любопытный.

Признаться, доводы Каменкова не очень убедили меня. Ну, не верилось мне в то, что в Олесе так легко могли уживаться две столь разные сущности! И потом, явный намек на шизофрению – раздвоение личности и все такое. А шизофрения – психоз, это серьезно. И кто-нибудь да должен был заметить подобные симптомы. Но никто, абсолютно никто, даже милейшая Маргарита Андреевна Зеленцова, относившаяся к Олесе как мать, ничего не замечал. И «доморощенный психолог» Ксения Лопатникова уверяла меня, что у Олеси была здоровая психика.

И еще один момент, противоречащий логике… В файле, описывающем связь Олеси с отцом, явственно звучит мотив – похвастаться перед подругами, показать всем, что она не такая, как они, и способна на открытый вызов обществу. То есть предполагается, что Олеся собиралась рассказать о случившемся своим сверстницам, хотя бы некоторым из них. Но ни с кем из них – ни с кем! – ни с Ксенией Лопатниковой, ни с однокурсницами – Олеся ничем подобным не делилась. И это шло вразрез с ее мотивом. И еще. Я вспомнила, что в тексте упоминалось, что Олеся собирается сразу после секса с отцом отправиться вместо института к Ксении, чтобы поделиться с нею. А Лопатникова утверждала, что между ними прекратились откровения.

Проводив Каменкова, я тут же позвонила Алексею Привольнову и договорилась о срочной встрече. Я настаивала на знакомстве с Милехиным, который постепенно перемещался на центральные позиции в моем расследовании. Бог его знает, на что еще способен этот мужчина, сумевший в свое время пойти на связь с собственной дочерью. И как бы не стал он главным подозреваемым – такой вариант я тоже не исключала.

Привольнов отмалчивался, но я стояла на своем, угрожая бросить заниматься этим делом. В конце концов, Привольнов сказал, что он познакомит меня со своим патроном завтра. Тогда я, облегченно вздохнув, с чистой совестью направилась спать: день был очень долгим и насыщенным…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Встречу с Милехиным назначили на три часа дня, и у меня оставалось время отработать еще один шаг в расследовании – отыскать-таки «полуопустившегося человека» с золотыми руками, Александра Замараева, который, судя по всему, что-то делал в день убийства на балконе квартиры Олеси.

Дорога до Зонального заняла немного больше времени, чем я рассчитывала: во-первых, накрапывал дождь, во-вторых, на дороге, как назло, было сильное движение.

Дом, где жила Марья Николаевна Замараева, я нашла довольно быстро: помогли словоохотливые зональские аборигены, которые объяснили мне все обстоятельно и с подробностями.

– Вы к кому? – спросила веснушчатая девчушка лет десяти, когда я вошла во двор.