Твои фотографии

Но больше всего ей, конечно же, нравился начальник. Она была в него тайно влюблена и, даже зная, что он частенько изменяет своей невообразимо шикарной подружке, своих чувств никак не обнаруживала. Не потому что боялась быть отвергнутой, а потому что боялась потерять к нему интерес, если он ответит взаимностью. Сьюзан бы этого понять не смогла. Она бы предпочла очередной трофей сладостным мукам неосуществленных возможностей. Элисон была с Эдрианом уже почти пять лет, а до него у нее было два серьезных романа. Кроме одной настоящей измены тайная любовная жизнь Элисон состояла из тайных влюбленностей и безобидного флирта, дней и ночей фантазий и мечтаний. А если мужчине удавалось уловить ее подспудные желания и он начинал обхаживать ее, то прежде чем дать ему понять, что измена в ее планы не входит, она всегда испытывала краткий миг удовлетворения.

С Мартином работалось легко. Он никогда не ждал, что она поймет его без слов, и не обременял ее мелочами, с которыми мог справиться сам. Он не был лентяем, не сплетничал и старался не ввязываться в офисные дела. Но Элисон казалось, что в его беспорядочной личной жизни есть что-то отталкивающее, и предпочитала фантазиям о том, как он оставляет ради нее жену, попыткам на самом деле завести с ним роман.

— Ты мне вчера приснилась.

Элисон взглянула на отражение Гарета в зеркальной двери лифта, поднимавшего их на седьмой этаж. Он был одним из немногих мужчин в редакции, которые ей не нравились, но свою неприязнь она пыталась скрывать. Окружающие считали Гарета прикольным типом. Главным образом потому, что он мог изрекать откровенные скабрезности, и при этом на него никто не обижался. В журнале он редактировал страницу грязного юмора: по идее он должен был публиковать анекдоты читателей, но все в редакции знали, что он подделывает письма и прикарманивает призовые деньги.

— Мы устроили большую оргию, — продолжал он, — там были я, ты и весь седьмой этаж.

— Ага.

— Между нами лежали еще человека три, кто-то сосал мой член, рядом кто-то трахался, а ты дрочила какому-то парню.

— Здорово.

— Нет, нет, это еще что! Мои руки были протянуты подо всеми этими людьми, и я засунул пальцы в двух телок. Я ничего такого не делал, а просто как бы держал их за влагалища. И тут одна из них говорит: «Чей это палец у меня в п…е?» А Николь отвечает: «Ты что, это же Гарет, он всем засунул палец в п…у».

Элисон пристально смотрела на Гарета, размышляя, какому событию в своей жизни он обязан такой поразительной уверенностью в себе. Просто невероятно, что она стоит и слушает его, что он может вот так подойти к ней и начать болтать всякую чушь про члены и влагалища. А если в ответ она пошлет его куда подальше, то получится, будто она ему и нахамила.

— Да, у тебя неплохо с фантазией.

— Может, и так, но во сне ты сказала не это.

Лифт остановился.

— И что же я сказала?

— Ты сказала: «Знаете, а мне Гарет, кажется, никогда не засовывал палец в п…у».

— Это точно.

Они вошла в офис.

— И я посмотрел на тебя.

— Поверх всех этих тел.

— Именно, — сказал Гарет. — Наши взгляды встретились, и я спросил тебя, не хочешь ли ты, чтобы я засунул в тебя палец.

— Ты что, пытаешься меня таким образом подцепить?

— Нет, что ты. Я просто пересказываю тебе мой сон.

— А, ну тогда продолжай.

— Ну и ты, конечно же, согласилась…

— Ну, как же иначе.

— И мы, значит, оказались в какой-то уединенной комнате, я положил тебя на огромную кровать, раздвинул тебе ноги, а там вместо того, что должно быть, оказался какая-то странная штуковина, вроде суши.

— Боже, как отвратительно.

— Представляешь! — хмыкнул он. — Как ты думаешь, к чему бы это?

Даже при всей своей неприязни к беспардонно пошлому Гарету она решила, не обнаруживать своего смущения, а отреагировать в той же манере. Повернувшись, она посмотрела ему в глаза и небрежно произнесла:

— Суши — это рыба. Твой прикол в том, что у меня вместо киски — рыбка? В этом вся соль? Ты небось всю эту историю сам придумал?

— Нет, да ты что. Я и вправду все это видел во сне.

— Ах, ну конечно.

Она знала, что по правилам должна рассмеяться в ответ. Похлопать его по плечу и восхититься его непосредственностью. Но, не в силах сдержать раздражение, она развернулась, чтобы пойти прочь. Он тронул ее за плечо.

— Прости, Эл, не хотел тебя обидеть. Слушай, хочешь я заглажу свою грубость свеженькой сплетней?

— Мне не интересно.

— Даже если она касается твоего любимого шефа?

Она обернулась:

— А что с ним?

Гарет провел пальцем по горлу.

— В конце месяца. Хотят пригласить кого-то новенького, чтобы преобразить журнал.

— Кого?

— Пока неизвестно, видимо, женщину. Кажется, они разговаривали с кем-то из «Нова».

— И что, это правда?

— Стопроцентная. Ему сообщат об этом в четверг.