Твои фотографии

Интересно, что сказали бы ее родители, стань они свидетелями этого вечера. Мама с папой, конечно, были не в восторге от вечного полулетаргического состояния Эдриана, но, кажется, поняли, что в душе он человек добрый, и, кроме того, они всегда гордились тем, что воспитали двух дочерей, которые способны жить под одной крышей. Интересно, как бы они отнеслись к их вечному курению травки и ничегонеделанию? Встревожились бы или же встали бы на сторону сестры, которая считает, что Элисон — просто зануда?

Эдриан и Сьюзан подошли к столу. Усталость от готовки отбила у Элисон всякий аппетит, и когда Эдриан уселся за стол, она взяла у него изо рта косяк, дважды глубоко затянулась и пообещала себе держать себя в руках, что бы ни случилось.

Тайные общества

Мартин и Тилли проболтали друг с другом весь ужин, к большому раздражению своих спутников. Они беседовали о том, что произошло в их жизни после окончания Кембриджа, а потом принялись обсуждать, кто из их сокурсников взлетел выше всех. В самом начале вечера они, обменявшись взглядами, вроде как договорились не касаться в разговоре щекотливых тем, включая обстоятельства их знакомства. Быстро сообразив это, Клаудия не стала проявлять за столом излишнего любопытства, но, оказавшись с Мартином наедине в своей комнате, первыми делом подняла эту тему.

— Ты и вправду хочешь знать? — спросил Мартин, желая оттянуть время.

— Ты меня хорошо знаешь и должен понимать, что это глупый вопрос.

— Хорошо. Мы оба принадлежали к тайному обществу.

Они села на кровать и сняла свою бежевую кофточку.

— Какому еще тайному обществу? Шпионскому?

— Не совсем.

— Алкогольному обществу?

— Ну, в общем, начиналось именно так. Собственно говоря, все началось с женского алкогольного общества.

— Какого? — спросила она, поднявшись, чтобы взять с трюмо баночку крема с витамином Е.

— «Общества телемитов».

— Ах да, припоминаю. Ты встречался с одной из них. А Тилли тоже была «телемиткой»?

— Сначала — нет. Она стала ею потом, примерно тогда, когда общество приобрело несколько иное содержание.

Клаудия открыла баночку, опустила в нее пальцы и стала размазывать крем по лицу.

— В каком смысле? Оно перестало быть алкогольным?

— В тот год одна девушка умерла во время церемонии посвящения в члены общества, когда ее привязали к дереву, заставили выпить семь пинт пива, съесть банку кошачьих консервов и заклеили ей рот, когда ее стало рвать.

— Ах да, — сказала она, — это я тоже помню. Тогда-то все эти общества и запретили.

— Да. Тогда некоторые алкогольные общества самораспустились в память о погибшей девушке, некоторые стали подпольными, а некоторые просто прикрылись на какое-то время, пока не улегся шум.

— А что случилось с Телемитами?

— Общество приобрело особую направленность.

— В каком смысле особую?

— Ну… неудобно об этом говорить. Ты же знаешь, что в большинстве своем алкогольные общества интересовал не только алкоголь. Их интересовал…

— Секс, — сказала она, поставила обратно крем и стала снимать лифчик.

— Да, именно секс. Конечно, были девушки, которых действительно занимал вопрос, сколько пинт они смогут выпить, прежде чем свалятся с ног, но большинству из них, большинству, просто хотелось напиться, отбросить все комплексы и переспать с командой по регби.

— Значит, ты говоришь, что Телемиты были тайным сексуальным обществом?

— Да.

— Какого плана? То есть, чем они занимались? Ведь у них, наверное, были какие-то правила?

— Ну, по правилам все тянули жребий и победитель получал возможность реализовать свою фантазию.

— И что за фантазия была у Тилли?

— Мне неудобно рассказывать.

— Рассказывай.

— Не могу. Это противоречит кодексу Телемитов. Если я тебе об этом расскажу, то тем самым предам не только Тилли, но и всех своих соратников-телемитов.

— Ты мне сию же минуту все расскажешь, Мартин Пауэлл, или сегодня тебе придется спать с кем-нибудь другим.

Он вздохнул.

— Нитки жемчуга.

— Что?

— И купание в ванной вместе с кучей мужчин, которые…

— Что? С кучей мужчин, которые что?

— Ну это…

— Что?

— Кончают.

— На нее? — спросила она срывающимся от изумления голосом.

— Именно.

— Боже милостивый.

— Да, — быстро проговорил он, — но это было много лет назад, а в студенческие годы все чудят.

Она поднялась.

— Ты должен ему рассказать.

— Кому?

— Джулиану. Ты должен ему это рассказать.

— Клод, я поклялся.

— Мартин, ты не можешь спокойно сидеть и смотреть, как мой брат общается с какой-то…

— Какой-то что?

— Какой-то…

— Что?

— С какой-то вонючей обкончанной извращенкой. Ну, вот я и сказала.

— Я уверен, что она больше ничего такого не делает.

— Неважно. Одному богу известно, что она успела подцепить. А Джулиан ненавидит презервативы… Благодаря ей он окажется в этой проклятой больнице у Эбби.

— А откуда ты знаешь?

— Что?

— Что твой брат ненавидит презарвативы?

— Он сам мне сказал.

— Ты что, разговариваешь со своим братом о сексе?

— Конечно, а ты — нет?

Мартин подумал о своем брате. Он уже не общался с ним больше трех лет.

— Нет, я своему брату никогда ничего не рассказываю. Я бы побоялся его этим отпугнуть.

— Ну, а у нас все не так. У нас с братом очень здоровые отношения.

— Да, это видно.