Твои фотографии

Элисон была удивлена, получив голосовое сообщение от Мартина, в котором он сообщал, что придет на работу сегодня днем. Сначала она подумала, что он не летал в Америку вовсе, но из его дальнейших объяснений поняла, что все-таки слетал и вернулся обратно. Он не объяснил, почему. Она приказала себе не слишком радоваться, вспоминая, как ей было грустно, когда он улетел накануне, но не могла ничего с собой поделать. Ей совершенно не удавалось контролировать свои эмоции и становилось все труднее воспринимать события жизни в нормальном ключе. Она понимала, что должна быть зла на Мартина, а его непрестанную беготню за другими женщинами следует расценить как доказательство того, что он ей абсолютно не подходит, но теперь его поведение казалось ей шикарно-романтичным, как будто он гонялся за ней, а не за Джиной.

С утра у нее не было настроения заняться своим туалетом — особенно после происшествия с Джои, — но теперь, зная, что Мартин появится на работе, она подумала, не пойти ли ей домой переодеться. Или, может, купить себе что-нибудь в обеденный перерыв. Она включила компьютер и проверила, не ли сообщений. В почтовом ящике обнаружилось еще одно послание с крестиками в заголовке и вымаранным именем отправителя.

Она открыла его и прочла:

«А я что говорил?

Друг».

Элисон не удержалась и подняла глаза от компьютера, хоть и понимала, что вряд ли внезапно перехватит на себе чей-то опасливый взгляд. Прошлый и-мэйл был смешным и довольно безобидным; конечно, она какое-то время гадала, кто бы мог его послать, но не стала особенно озадачиваться, решив, что его автором может быть кто-то, обжегшийся на романе с человеком постарше. Но на этот раз сообщение показалось ей более личным, и она задумалась, не послал ли его некто, состоявший (или состоящий) в связи с Мартином. Если это Джина, то бог с ней, но всегда есть вероятность, что это какая-нибудь девушка из редакции, а с этим уже сложнее смириться.

Головная боль

Мартин проснулся в половине четвертого. Он не почувствовал себя отдохнувшим, но решил, что спать дольше бесполезно. Ему не очень хотелось встречаться с Элисон в таком состоянии: у него ужасно болела голова, и он знал, что может без повода на нее сорваться, но, прочтя письмо Клаудии, подумал, что, возможно, их отношения изначально обречены. Брошенный женой мужчина становится гораздо менее привлекательной кандидатурой для молодой незамужней девушки, и Мартин боялся, что не сможет убедить Элисон в том, что в его роли постоянной любовницы, ей не придется пережить серьезные эмоциональные потрясения.

Он принял душ и побрился, пытаясь стереть следы усталости с лица. Обычно, избавившись от щетины, он становился вполне презентабельным, но сегодня это не сработало. Может, вообще лучше не ходить сегодня на работу. А с другой стороны, провести целый день взаперти без человеческого общения в теперешнем состоянии ему не хотелось.

Одевшись, он вышел на улицу и поймал такси.

Разрыв

Домой она решила не ехать, и для похода по магазинам во время обеда у нее тоже не было настроения. Увидев Мартина, она обрадовалась, что не стала уделять слишком много внимания одежде. Выглядел он ужасно, и таким несчастным она его еще не видела. Оставалось надеяться, что причина его нынешнего состояния кроется не в неудачной попытке удержать Джину при себе. Он прошел через офис и остановился у ее стола.

— Можно с тобой поговорить?

— Конечно.

Она встала и пошла за ним в кабинет.

— Что такое?

— Я хочу, чтобы мы прекратили…

— Прекратили что?

— Делать то, что делаем.

— Ладно, — ответила она, сглотнув. — Я могу поинтересоваться, почему?

— У меня изменилась ситуация.

— А почему из этого следует, что мы должны все прекратить?

— Я сейчас не в состоянии быть с кем-то… в любом качестве. Прости, Элисон, но я надеюсь, ты понимаешь, что для меня значишь.

Элисон кивнула, но не ответила. Странно, почему ей не пришел в голову подобный поворот. Одной из причин, по которым она так долго не заводила ни с кем романов, было то, что она даже не могла поцеловать кого-то, не вообразив его своим будущем мужем. Но с Мартином дальше настоящего времени она в своих мыслях не забегала, так бывает, когда мужчина в любовных отношениях доминирует. Вообще-то сейчас ей как раз был нужен кто-то, кто мог противостоять ей, лишил бы ее свободы выбора и диктовал, что делать.

Но от Мартина этого ожидать не приходилось. Он казался таким же беспомощным, как и она, а ей не хотелось все решать самой. К тому же, лишенный своей обычной спокойной невозмутимости, он был менее привлекательным и больше, чем когда-либо, напоминал ей отца.

Поэтому она сказала:

— Все нормально, Мартин, я прекрасно тебя понимаю.

Конец рабочего дня