Твои, мои, наши

Если с подругой мир был восстановлен моментально, то с Витей ещё предстоял разговор. Оставив детей на Ларису, мы с мужем ушли в другой конец квартиры и на всякий случай вышли на лоджию.

— В пять лет паротитом переболел, свинка по-простому, — с ходу начал Витя. — Осложнение было, врач родителям сказал тогда, что детей у меня своих точно не будет. И всё! Родители хотели второго родить, без изъяна, так сказать, всё переживали, что у них внуков не будет. Не получилось. А лет с пятнадцати моих, мама как с цепи сорвалась. По врачам таскать начала, до сих пор в ступор впадаю от этого больничного запаха. Короче, после школы я сбежал из дома и города иначе было жить невозможно рядом с матерью. Одни разговоры о том, что я семьи иметь не буду. Н-да. Ну а потом, Надю встретил. — при воспоминании о бывшей, муж отвёл взгляд в сторону.

— И что? — спросила я ровно, но переживая внутри укол ревности к какой-то неизвестной Наде.

— Надя уже была беременна, когда мы начали встречаться. Она сразу сказала, третий месяц был, к тому же у неё уже была дочь. Машенька, пять лет. Хорошо жили, я своё дело открыл, почти сразу в плюс и всего хватало вроде бы. И вот у меня семья! Такой гордый ходил, горы сворачивал, всё для них. Только был для Нади не любимым, а лишь удобным. Финансовая поддержка, с Маней помогал, она меня папой стала называть, удочерить хотел, предлагал, Надя в отказ. То не до этого, то возни много с документами, хотя я узнавал там проще простого, в графе отец же прочерк, всё делал. И расписаться и детей на себя записать, тогда уже вторая девчонка родилась. Катей назвала Надя и записала сама, снова как мать-одиночка. Она ведь меня как мужа и отца детям не рассматривала. Сказала, что семью большую хочет, а я детей иметь не могу и ей со мной не по пути. Перекантовалась пока малую в ясли не взяли и гуляй Вася. В общем, разошлись мы и девочек я больше не видел, они же не мои и я им никто. С тех пор вообще зарёкся связываться. Тяжело это. Когда ты всё, а тебя в ответ ещё бьют в больное место. А тут к матери в гости приехал, сама плакалась, что плохо чувствует себя и ехать не может. Она сразу про тебя все уши прожужжала, это ещё до того, как о беременности узнали. Я против был.

— Почему? Не понравилась? — спросила я, тяжело вздохнув, стоять в стороне от мужа было тяжело.

Вид у Вити был убитый и я уже понимала мотив его поступка. Он даже слышать не хотел о том, что дети не его. Сам рад был моему обману, создавшему иллюзию того, что дети действительно от него.

— Понравилась, с первого взгляда понравилась. Такая боевая, думал, зашибёшь меня футболкой, — Витя засмеялся несмотря на тяжесть разговора. — Против был из-за Родиона. Лариса же всё рассказала, что да как. Каждую минуту боялся, что этот хмырь тебя вернёт и я снова останусь у разбитого корыта. Учти, если ты со мной разводиться из-за этого всего надумаешь…

— Куда я от тебя денусь? Жулик! — больше не в силах стоять в стороне, буквально врезалась в мужа, обняв крепко как только могла.

Его сердце в этот момент билось с огромной частотой ударов сливаясь в один сплошной гул.

28

Между собой мы быстро разобрались, и стало так легко, словно камень с души свалился. Только вот Родион от этого никуда не испарился. Так и навис злющим коршуном над нашей семьёй и это всё накануне дня рождения детей.

— Что вы будете делать с тем индивидом? Он ведь не успокоится, — спросила и предупредила Лариса не прямо, всё же рядом дети шуршали подарками.

— Давайте прогуляемся, потом поужинаем, дети лягут спать, и мы всё обсудим, — предложил Витя, заботящийся о том, чтобы Ромы и Алёны это не коснулось.

— А кто такой этот индидит? И чего он ласбуянился? — спросила дочь у Ларисы, шепелява от торопливости ещё хлеще.

Витя посмотрел на свою сестру недобро.

— Индивид! Это отдельная единица человеческого организма, неделимый с латинского, ну а разбуянился, потому что весна! Ему солнышко в голову ударило и вот последствия, — развела руками Лариска, надувая щёки.

— Он что голову от солнца не прикрыл?! — возмутился Ромка, всё слушавший, но при этом не отвлекавшийся от подарка ни на секунду.

— Ребятня, гулять-то идём? А то сейчас я без вас пойду! — хлопнув в ладоши, Лариса поднялась с дивана и решительно пошла в прихожую, где её уже с визгом догнали дети.

Даже несмотря на тяжесть раздумий о бывшем, прогулка и весь вечер в целом выдались отличные. Больше не нужно было врать, хотя Витя и попросил не говорить мамам о том, что мы оба в курсе всего. Нельзя было назвать это враньём, мы просто решили поберечь бабушек наших детей.

Когда дети уснули, на нашей уютной кухне организовался маленький совет. Лариска участие принимала лишь как свидетель. Уже по обычаю засела в углу и косилась на нас довольными глазёнками, то и дело прихлёбывая глинтвейн из большой Витиной кружки.

— Я предлагаю ему позвонить и всё выяснить. Чего он вдруг возжелал быть родителем и вообще какие у него вопросы к нам спустя столько-то лет, — храбро предложил Витя.

— Позвонить? Ты серьёзно сейчас? — я ушам не поверила, не могла так, как муж сразу в пекло.