Твои мои раны

— Да, если воспользоваться всеми вариантами продвижения, которые предложила Алиса Евгеньевна, а также использовать дополнительные PR-акции, то, возможно, придется печатать еще дополнительный тираж, — кивает Виктория из отдела маркетинга.

Алиса глупо хлопает глазками, разглядывая коллег. Это сон? Кто-то на ее стороне? И называет не «Алисонька», а «Алиса Евгеньевна»? Споры длятся недолго, но почему-то сегодня на Алису смотрят другими глазами. Пусть хвалят не ее саму, а лишь ее работу, но… Она ведь не была сегодня глупой, так почему?

Почему.

Почему?

Почему!

На каждый этаж один и тот же вопрос без ответа.

— Глянь-ка, похоже, Алисонька опять напортачила на редколлегии, — снова хихикает Лиза, попивая кофе.

— Книги создавать — это тебе не задницей крутить, — высокопарно выдает Олеся и стушевывается под внимательным взглядом Алисы.

Алиса ничего не отвечает и на этот раз, но острые ногти оставляют следы на внутренней стороне ладони. Быть ли красивой глупой вазой? Этот вопрос разгорается где-то в душе, но пока не находит ответа. Однако к вечеру стол Алисы удивительно чист. На нем не осталось ни журналов мод, ни глупых записок на цветных стикерах, ни кучи папок, которые нужно разобрать как-нибудь потом. Только три книги, которые уже готовы к выпуску, да пара блокнотов, наполовину исписанных аккуратным почерком.

Прогулка пешком, метро, автобус и снова цокот каблучков по асфальту, по лестнице. Звон ключей. Дома тихо. Алиса по старой привычке аккуратно кладет сумочку на столик, снимает изумрудные туфельки и замирает, не зная, куда себя деть. Она сползает по дверному проему, забивается в уголок возле двери и отчего-то, впервые за много лет, громко рыдает. Ее тело трясется, пытается ладонями заглушить громкие всхлипы, забивает внутрь отчаянное «почему». Белоснежные зубы кусают пальцы и накрашенные губы, заставляя молчать. Алиса утыкается лбом в колени, пытаясь унять крупную дрожь.

— Не хочу, не хочу… — сквозь всхлипы проталкивается наконец шепот сердца.

Звон ключей затыкает истерику в один миг. Алиса торопливо вытирает слезы рукавом белой рубашки, нацепляет глупую улыбку и даже успевает встать. Алексей замирает на пороге. С недоверием смотрит на жену. Размазанная тушь, искусанные до крови губы, испачканные пальцы и рукава, мятая юбка с песочным налетом. И пусть глупая улыбка на месте, сегодня Алиса кажется живой, настоящей.

— Что случилось? — голос Алексея звучит хрипло, обеспокоенно. Он смотрит с такой любовью и сопереживанием, что вытертые недавно слезы вновь прокладывают дорожки по щекам Алисы.

— Не хочу быть глупой, пожалуйста, пожалуйста, можно мне хоть немного быть умной? — она умоляет срывающимся шепотом, осторожно тянется к крепким плечам мужа, не забывая про чужие раны. — Я не буду доставлять неудобств, не буду казаться умнее тебя и зарплату могу кому-нибудь отдавать, только, пожалуйста, разреши мне дышать.

Алексей притягивает к себе жену и, стараясь не потревожить ребра, бережно гладит ее по спине:

— Кто тебе сказал, что ты глупая?

— Я должна быть глупой красивой вазой, чтобы меня любили, — заученная фраза слетает с обкусанных губ. — Я должна быть глупой красивой вазой, чтобы быть счастливой.

— А разве ты счастлива? — Алексей чуть отстраняется, оставляя на щеке жены легкий поцелуй.

— Я… — Алиса смотрит удивленно, делает шаг назад и будто впервые по-настоящему видит мужа. В голове сразу всплывает утренний диалог:

«Давай разведемся».

«Почему?»

«Ты несчастна».

— Не ходи туда больше, — внезапно просит Алиса все с той же глупой улыбкой. Только взгляд на этот раз резкий, острый, не умоляющий, а отдающий приказ. — Не ходи, слышишь? Не нужны мне все эти сумки, платья, юбки и бесконечные туфли. И деньги те я почти все сохранила. Нам и без боев хватает на все! А если будет мало, то я возьму больше проектов, попрошу прибавку…

Алиса запинается посреди предложения и испуганно смотрит. Жена не должна быть успешнее мужа. Жена не должна зарабатывать больше. Жена не…

— Хорошо. Не пойду, — соглашается Алексей. Разве он мог не заметить, что «витамины» в его баночке не кончаются? — Всего раз в месяц, ладно? Тогда я смогу…

— Нет. Не ходи. Совсем. Хватит драться, не нужно больше, — перебивает Алиса. Она все еще тянет слова, медленно прокатывает буквы по языку, от чего ее слова кажутся странными, другими. Горькими. — Почему тебе нужно драться?

Алексей замирает, напрягается всем телом, а затем дрожащей рукой тянется к портфелю. Вытаскивает красивую маленькую птичку на шарнирах, чьи резные крылышки подрагивают, готовясь взлететь. Алиса осторожно берет ее своими пальчиками, с восторгом разглядывая со всех сторон. Целая, с головой.

— Ты хочешь?..