Твой образ для меня (ЛП)

Я моргнул. Это расстраивало ее больше всего?

- Нет, – ответил я. – Сомневаюсь, что мы когда-нибудь будем друзьями. Я просто подумал, что сегодня он потерял достаточно. – Алли недоуменно посмотрела на меня, и я пояснил: – В конце концов, он потерял тебя. Это адское наказание.

- Хммммх.

- Ты хотела, чтобы я избил Брэдли, Соловей? Я могу найти его и сделать это, если тебе станет лучше.

- Не будь смешным.

- Он мудак и в полной мере воспользовался ситуацией, чтобы удержать тебя. Я согласен с этим. – Я рискнул прикоснуться к ее плечу. – Не могу сказать, что также не пытался бы тебя удержать, если б оказался в подобной ситуации.

Она уставилась на меня.

- Ты лгал бы мне месяцами? Держал меня подальше от человека, которого я любила, для собственного счастья?

Я глубоко вздохнул.

- Нет. Не думаю, что смог бы так с тобой поступить. – Я погладил ее руку. – Как бы меня это ни убивало, если бы я знал, что ты любишь кого-то другого, я бы тебя отпустил. Твое счастье важнее.

Алли немного смягчилась под моим прикосновением.

- Ты бы никогда так со мной не поступил, верно?

- Никогда.

- Потому что ты любишь меня.

- Да, Соловей. Я люблю тебя.

- Ты единственный меня любишь. – Ее губа начала дрожать.

- Алли, твоя мать…

- Не называй ее так! – закричала Алли, хлопая рукой по столешнице так сильно, что миска с ложкой загремели.

- Я…

- Она мне не мать! И никогда не была! – Слезы потекли по ее лицу. – Я всегда была ей в тягость, и она не простила моего отца за смерть! Она даже не хотела меня! Ты слышал ее, Адам, – я такая же, как он! Все эти годы она пыталась сделать меня похожей на нее, но это не сработало. Я. Просто. Похожа. На него!

Я понятия не имел, что сказать, чтобы успокоить ее. Не уверен, что прямо сейчас ее хоть что-то могло успокоить.

- Почему она не может любить меня? Почему я никогда не была достаточно хороша для нее?

- Ты достаточно хороша. Проблема в ней, а не в тебе.

- Она сделала это моей проблемой, не так ли? И я позволила ей. Я позволила им управлять моей жизнью. – Из горла Алли вырвалось рыдание. – Я всего лишь хотела, чтобы они любили меня. Почему они не могли просто любить меня?

- Не знаю, детка. Я не уверен, знают ли они, как любить. Ты как никто другой заслуживаешь любви. Сара... – я замолчал, не зная, как продолжать эту неприятную тему.

- Что? – всхлипнула Алли.

Я глубоко вздохнул.

- Она несчастная, забитая, испуганная женщина. В какой-то момент она потерялась, и при этом потеряла тебя. Ты должна простить ее и двигаться дальше.

Внезапно Алли вышла из себя.

- Простить ее? Ты хочешь, чтобы я простила ее? Когда ты успел стать таким чертовски великодушным? Ты жмешь руку Брэдли, говоришь мне простить мою мать? Да пошло оно все к черту!  

Миска с хлопьями полетела в стену и разбилась на сотни осколков, оставляя мокрый беспорядок стекать по бетонной поверхности. Следом полетела моя недопитая бутылка пива, разбрызгивая повсюду пенистую жидкость, когда стекло разбилось.

Та же участь постигла бутылку с молоком, которая стояла рядом, и от сильного удара опрокинулась на столешницу. Единственная оставшаяся кружка встретила свою смерть в пламени ругательств, когда Алли бросила ее, едва не задыхаясь от ярости. Я не успел остановить ее, и стеклянный кофейник пролетел мимо меня, с пронзительным визгом врезаясь в стену, посылая мельчайшие осколки в полет через всю комнату.

Я осмотрел разрушения, которые Алли создала в столь короткий промежуток времени. Это было впечатляюще. Как и слова проклятья, срывающиеся с ее губ, пока она бушевала. Я никогда не слышал, чтобы Алли раньше использовала такие слова. Я был отчасти расстроен, более чем доволен и несколько возбужден.

- Ну, – протянул я, – полагаю, я повлиял на тебя больше, чем думал. Starbucks поблагодарит тебя за это завтра утром. У меня такое чувство, что нам понадобится много кофеина, и они получат пользу от твоей маленькой истерики – какой бы впечатляющей она ни была.

Взгляд Алли метнулся ко мне, и она рассыпалась.

Всхлипнув, Алли закрыла лицо руками, ее колени подогнулись, и я рванул вперед, ловя ее, прежде чем она упала на пол. Подняв Алли на руки, я крепко прижал ее к себе и отнес на кровать, давая возможность выплакаться. Заикающиеся извинения и несвязные слова перемешались с резкими криками.

Последние два дня были для Алли сплошным эмоциональным потрясением, а сегодняшняя сцена с матерью стала последней каплей. Она должна была выпустить это. Уткнувшись носом в волосы Алли, я утешающе гладил ее по спине. Ее горячие слезы впитывались в мою футболку, и как бы я не ненавидел слышать ее плач, это было лучше, чем, если бы она удерживала всю боль в себе.

Постепенно Алли начала успокаиваться, ее рыдания стихли, а от ужасной дрожи остались лишь всхлипывания. Когда она подняла голову, я вытер ее мокрые щеки краем своей футболки, а затем передал ей несколько салфеток со стола, чтобы она вытерла глаза и нос.

- Я промочила твою футболку.

- И засопливила тоже, – усмехнулся я.

Ее губы задрожали, и я поспешно покачал головой.