Твой пока дышу (СИ)

Пиздец скромница, конечно. С её-то прикидом и явным намёком на анал.

– Ну-у-у… – протягиваю, пытаясь определиться, в каком из отверстий лично мне больше хочется оказаться. – Так сразу, наверное, не стоит.

– М-м-м… наверное… – соглашается, но разочарованные интонации в голосе уловить успеваю.

Сказать, как накрывает?

– Иди сюда, ведьма ты моя развратная, – рычу, подхватывая её под бёдра. – Хочешь, чтобы во все дырочки тебя отымел?

– Хочу… попробовать, – задвигает туманно, – но не знаю, понравится ли.

– Тогда сначала по классике, – принимаю волевое решение и несу её в комнату.

Кровать хочу. Комфорт. Мне, сука, тридцать семь, а не семнадцать, чтобы свою женщину у стены по-быстрому пялить. Да и… вся ночь впереди. Подмогу на девять утра уже вызвал, шикуем.

От одной мысли, что такой будет вся моя жизнь, качественно так ведёт ещё по пути до ложа любви. Любви, что б ей! Мог я ещё месяц назад такое вообразить? Точно нет. Фантазировал, врать не буду, хоть и тормозил себя, чтобы не ухать с головой в мир иллюзий и несбыточных надежд, а потом – хоба! – и у меня разом всё. Больше, чем мог позволить себе мечтать. Она, та самая, единственная, дочь, моя, нереальная, и… ещё шкет. Без разницы, на самом деле, мальчик или девочка. Просто по приколу подтравливать Линду, теряющуюся рядом с мелкими бубенцами.

Я в раю.

И станет только лучше.

– Как же я тебя люблю, – рычу, скулю, стону, всё разом, всё вперемешку. – До одури, маленькая, до смерти, всю жизнь на руках тебя буду носить, всю, ведьма моя сладкая, всю…

Устраиваю на кровати, окидываю её взглядом и так широко улыбаюсь, что скулы сводит.

А она краснеет, смущается своего одеяния, даже в образе Госпожи умудряется выглядеть очаровательной и милой. Ну что за женщина… ведьма же. Ведьма!

– Паш, хорош глаза пялить, – бубнит, неловко сводя колени.

– Разоделась – терпи, – хмыкаю, опускаясь на кровать в её ногах. – Вот это – перебор, – тяну её за каблук, стаскивая поочерёдно каждую туфлю. – Остальное… м-м-м… – причмокиваю, мечтательно прикрывая глаза, но заставляю себя попридержать коня, – но тоже мимо кассы. Не сегодня.

Медленно её раздеваю. Куда спешить?

Отцепляю чулки, поддеваю крючками указательных пальцев, собираю капрон в гармошку, скользя свободными пальцами по стройным ножкам. Подношу голую ступню к губам, целую её пальчики, поглаживая икры. Никогда ничего подобного не делал, ни с ней, ни, тем более, с другой женщиной, нет какого-то фетиша, не трясёт в припадках страсти, просто хочу целовать её везде. Везде отпечаток своих губ оставить, всю клеймить, только моя, целиком и полностью.

Когда добираюсь до бёдер, Линда прогибается в пояснице, разводя колени в стороны. Знаю, чего она хочет, сам вот-вот свихнусь от желания, но я только начал.

– Не торопись… – шепчу ей в лобок и едва касаюсь нежной гладкой кожи губами.

– Пашенька, не мучь меня… – стонет, приподнимая бёдра и запуская пальчики мне в волосы. Только ради этого стоит терпеть все эти новомодные стрижки вместо привычного и удобного «ёжика». – Разочек по-быстрому, а потом делай всё, что хочешь. Всё, Паш, что угодно, на всё согласна!

– Ты и так на всё согласна, – хмыкаю нагло, и она тут же приподнимается на локтях, глядя на меня мутным от возбуждения, но таким укоризненным взглядом.

– Что б тебя, дьявол! – выпаливает, падая обратно, и заводит руки за голову, цепляясь обеими за подушку. Подготовилась. Заземлилась. Не поможет.

– Тебя, маленькая, тебя… – посмеиваюсь, хотя, вообще-то, не до смеха.

На части рвёт. С каждым новым прикосновением губ к её телу сотрясает внутренний мир. Яйца поджимаются, семяизвержение сдержать всё труднее, а я, между тем, ещё даже не снял с неё чёртову портупею.

Голая должна быть. Абсолютно голая, максимально раскрытая, до неприличия мокрая. Хотя, какие тут, к чёрту, приличия?

Стискиваю её грудь, захватываю губами твёрдый сосок, кружу по нему языком и выбиваю из неё такой сладкий стон, что едва сам не кончаю. Как же она стонет… ничего сексуальнее не слышал, ничего чувственнее, ничего музыкальнее.

– Пашенька, поласкай меня внизу, – просит тихо, и сама находит точку соприкосновения. Трётся промежностью о мою ногу и поскуливает от удовольствия.

– Остановись, – хриплю ей в грудь, дерзко прикусываю сосок, но это лишь распаляет обоих, лишь усиливает желание.

– Боже, как хорошо-о-о… – мычит ведьмочка, выпячивая грудь, но послушно замирает.

Сглатывает. Часто дышит. Закусывает нижнюю губу.

Спускаюсь к её животу и делаю глубокий судорожный вдох. Там, внутри, часть меня. Наркотическая пыль моментально бьёт по ноздрям, проникая в кровь, в клетки, в ткани. Молниеносное проникновение в каждый внутренний орган. Беспардонная оккупация нервных окончаний. Рейдерский перехват управления.

– Блядь… – смеюсь, поглощённый своим сумасшедшим приходом.