Твой пока дышу (СИ)

– Все они твои, – смешок, турка на плиту. – Попался однажды – считай, увяз навсегда.

– Тебе-то откуда знать… – обида рвётся из груди, но застревает в горле, не затронув голосовых связок.

– Со стороны виднее, – флегматичное движение плеча и разворот на девяносто градусов. – Я не должен был. Прости, – искреннее раскаяние через всё лицо, ответная дрожь в губах.

– Меня больше твоя злость из равновесия выводит, – откровенное признание, поджатые губы и шапка пены в поле зрения, поднимающаяся из турки.

– Да я на себя, не на тебя… – морщится, а я кидаюсь к плите, но намерения свои надо было выражать точнее.

Секунда, и я в его крепких объятиях.

Секунда, и кофе на плите меня волнует в последнюю очередь.

Секунда, и обхватываю его в ответ, прикладывая голову к широкой груди.

Сердца долбят в унисон, нежность из берегов выходит, стремительно затопляя шесть квадратных метров абсолютным счастьем, глаза сами собой закрываются, умиротворением накрывает, спокойствием, радостью… любовью. Моей, безответной, но, обоих. Шальную мысль допускаю, а может, хватит её? На двоих. Не в моменте, чуть на подольше… Торгуюсь опять с судьбой… хоть на год, хоть на месяц, хоть на неделю. Планка всё ниже и ниже, а запах гари всё настырнее пробивает, игнорировать уже невозможно.

Разлепляемся. Так же в унисон.

– Попил кофейку, блин, – ворчливый выдох, тихий смешок, лукавый взгляд и мальчишеская выходка. Капитулирует в спальню, бросая на ходу: – Твоя очередь варить зелье!

Блин. Да почему я вдруг ведьма?..

Натираю плиту, обжигаясь о раскалённую конфорку, чтобы только по колпаку от его мамы не отхватить. Не то чтоб я её боялась, но лекцию по чистоте от опытного педагога выслушивать была совершенно не готова. Бедная, каково ей сейчас? Все глаза уж поди за ночь выплакала, не спала совсем, почти уверена. А я даже с Надюшей помочь не могу, пока Пашка по делам не уедет, пока Эмир не вернётся. Можно даже не рассчитывать, что они меня одну оставят.

Ставлю новую порцию на плиту и гипнотизирую взглядом. На этот раз не сбежит, самой нужен допинг.

Подумала и сама над собой посмеялась, проведя аналогию до предмета обожания, который, зараза такой, начал похрапывать в спальне!

– Вот гад… – шиплю беззлобно и, доварив кофе и выключив газ, топаю в единственную комнату, намеренно создавая как можно больше шума.

Залезаю на кровать, нависаю над ним и ловлю едва заметную улыбку.

– Падай, – отодвигает от торса руку, создавая для меня удобную ложбинку. – Кофе не поможет. Надо вздремнуть.

Падаю. Руку и ногу на него закидываю, по-хозяйски. Сейчас – мой. И только.

На скользкую дорожку встаю, понимаю это отчётливо. Но как отказаться от невинного объятия? Да и зачем? Погреюсь хоть немного, сколько получится, сколько дозволено будет.

Спать хочется нестерпимо, уютом нахлобучивает, веки тяжелеют, но так хочется подольше в сознании побыть, ощущая его рядом, что я пытаюсь завести непринуждённую беседу:

– Так что там с покушением? Какие мысли?

– Спи давай, – посмеивается, теснее прижимая к себе, – еле языком ворочаешь.

– Я просто представляю, как ворочается твой, – топлю на автопилоте, уже слабо соображая, что и зачем я делаю, – ну, знаешь, там…

– Возмутительная провокация… – тянет мелодично и причмокивает: – Возмутительно-прекрасная... Теперь и я представляю. Продолжай поить меня своим отваром, ведьмочка, посмотрим, чем всё закончится.

– Почему ведьма? – пытаюсь выгнуться, чтобы голову задрать и в глаза ему со всем недоумением уставиться, но он точно в тиски зажал – не шелохнуться. И молчит. – Паша-а-а-а…

– Да просто, – хмыкает себе под нос. – Мне так по кайфу.

– Глупость какая… – пытаюсь нахмуриться, но для кого стараться, если лица моего не видит?

– Покушение было больше похоже на прямую угрозу, но само по себе опасности не представляло, – возвращается к моему вопросу.

Говорит лениво, слова вымучивает, спать, наверное, хочет, а я тут со своим допросом. Но… что он только что сказал?

– Поясни, – цепляюсь за остатки разума, но мыслительный процесс дрейфует в океане томной неги.

По спине он меня поглаживает. Легонечко так, ненавязчиво утягивая в царство Морфея.

– Теперь, когда я лично убедился, что мужика у тебя и вправду не было, могу сделать вывод, что ты не угодила кому-то из окружения Солнцева. Кому-то женского пола, разумеется, мужикам всех возрастов от тебя крышу сносит в хорошем смысле.

– Ясно, – шепчу.

Громче не могу, обида за горло схватила, вонзаясь тысячью шипов, и душит, душит, дыханье затрудняя.

Так вот что это была за провокация. Так вот к чему… слова мои проверял. Работал, версии отметал. Может и Эмира намеренно спровадил, чтобы в угол меня зажать, чтоб лишние мысли голову не забивали, раскрепостить чтоб, растормошить. Холодный бездушный расчёт и ничего больше.

Господи, стыдно-то как… что я несла, что из меня вырывалось… в любви ему почти призналась! Глупая! Глупая! Глупая!

– Шея затекла, – бесцветное сопрано и беспрепятственный переворот на другой бок.

Не касаться. Не ощущать. Не плакать.

Спи давай, жрица, блин.

Глава 6