Твой последний шазам

Я понятия не имел, в чем уже успел провиниться, но подхватился сразу, чтобы не дай бог не разгорелся пожар.

— Что это такое? — она достала из сумки, привезенной от бабушки Гали, лоток с рыбой и сунула мне под нос.

По всей кухне распространилась страшная вонь.

— Рыба, — подражая Дятлу, я непонимающе захлопал глазами, хотя отлично понимал, что дело в том, что я совсем забыл про этот лоток, и два дня на жаре сделали своё дело.

— Почему ты не убрал её в холодильник?

— Я думал…

— Чем это ты, интересно, думал? — бабушка прошествовала к туалету и демонстративно выбросила рыбу в унитаз. — А твоя мама ещё говорит, что ты взрослый. Вот как так можно, Никита? Ты знаешь сколько сейчас такая рыба в магазине стоит? И с сентября цены ещё вырастут. А зарплаты, между прочим, не растут. Только курс доллара. Ты вообще понимаешь, что доллар растет?

По её собственному мнению, она запросто могла быть министром финансов, здравоохранения, образования, культуры и ряда других областей, при чем одновременно.

— Почему ты это не съел? Чем ты тут вообще питался?

— Прости, бабушка, жара. Есть совсем не хотелось.

Это было почти правдой, потому что оба дня мы с Трифоновым ходили в Мак и KFC.

— А знаешь, тебе Баба Галя маринованные огурцы прислала и помидоры, — обрадованно вспомнил я и спешно вытащил из-под стола рюкзак с банками.

— Надо же! — бабушка всплеснула руками. — Галина просто золото.

Она мигом забыла о протухшей рыбе и стала счастливо суетиться вокруг этих банок.

И пока она была такая довольная, я решил поговорить насчет поездки.

— Если что, ты на меня суп не вари, — начал я издалека, как бы между делом.

— Не выдумывай. Я куриный бульон сделаю. Он и в жару хорошо идёт.

— Нет, я просто уеду завтра. На несколько дней.

— Куда это? — она на секунду замерла.

— С ребятами на подработку.

— Что ещё за подработка такая?

— Ремонтировать пионерский лагерь. Им работники нужны, а мигрантам не доверяют. Сказали за три недели можно сто тысяч заработать.

— Пионерский лагерь — это хорошо, — одобрила бабушка. — Раньше такие замечательные лагеря были. Дима каждый год ездил. А мигрантам правильно не доверяют, сегодня они здесь, а завтра — ищи свищи.

— Вот именно, — с чувством сказал я, надеясь, что разговор можно считать состоявшимся, поскольку бабушку в известность я поставил, и с её стороны никаких возражений не встретил. Однако мои надежды моментально рассеялись, потому что на кухне возник Дятел, который как обычно всё слышал.

— А далеко это?

— В Подмосковье где-то, — обтекаемо ответил я, сигнализируя взглядом, чтобы не лез.

— А с кем ты поедешь?

— С ребятами, — произнес я с ещё большим нажимом.

Но Дятел намеков наглухо не понимал.

— С Андреем и Лёшей?

— Да!

Зная, что бабушка скептически относится к моей дружбе с Трифоновым и Криворотовым, я бы предпочел лишний раз об этом не болтать.

— Здорово, — завистливо протянул Дятел. — Весело, наверное.

— Какое весело? Там знаешь, как пахать нужно будет? Руками работать. Это тебе не в источнике плескаться.

— Всё равно классно, — тяжело и протяжно вздохнул. — Я бы тоже руками поработал.

В детских глазах светилась мольба.

— Ладно, — я взглянул на часы в телефоне и торопливо встал. — Пойду. Семь часов уже. Я одному человеку помочь обещал.

— Никит, — Дятел шагнул навстречу. — А можно я с вами поеду?

От его простецкой наглости я чуть не заорал. Чувствовал к чему идёт, но надеялся, что успею соскочить.

— Нет, прости, Вань, это не я решаю, — сказал я как можно спокойнее, чтобы бабушка вдруг не заподозрила, что я «проявляю агрессию». — Там все места уже заняты.

— Жаль, — он снова вздохнул. — Я бы вам помог.

Я тут же представил, как бы он нам помог, и у меня чуть приступ истерического смеха не случился.

— Да, жаль. Очень.

Хотел ещё попугать его, что там ужасные условия: комары, клещи, мошкара, да и весьма небезопасно, поскольку придется лазить по полуразрушенным строениям, но вовремя одумался. Услышав такое, бабушка меня точно никуда бы не отпустила. Когда Дятел был маленький, его укусил клещ и из-за этого у него теперь иногда случались приступы эпилепсии.

— Куда же поставить банки? — задумчиво пробубнила бабушка себе под нос, ей было совершенно не до нашего разговора. — Может, на балкон?

— Никит, а поговори с Андреем Трифоновым, чтобы меня тоже взять? — с неожиданной стыдливостью пролепетал Дятел, пропуская бабушкин вопрос мимо ушей.

— Это не он решает. Его самого позвали, и там всех уже записали, всем распределили места и питание. Лишние люди не предусмотрены. Сказали четверо. И больше никак.

Про питание придумалось на ходу, а прозвучало так, словно я в этот лагерь отдыхать собирался.

— Эх, жаль, — новый трагичный вздох.

— Вы меня слышали вообще или нет? — закричала бабушка мне на ухо. — Нужно банки на балкон отнести.

— Там же завал, — сказал Дятел.

— Вот вы его и разберите. Давно пора.

— А чего разбирать? Просто на помойку всё отнести, — опрометчиво ляпнул он.