Твой последний врач. Чему мертвые учат живых

– Этот недоделанный Шерлок подарил и Тоне, и своей любовнице одинаковые духи, чтобы не палиться с разными запахами, но не просчитал, что Тончик ими даже не воспользуется. Просто феерический лепидодендрон! Хорошо, что вы расстались! Предлагаю тост за адекватные отношения! – Саня чокнулась своим пустым коктейлем с моей чашкой чая и отошла в уборную.

– А ты спросила его напрямую, изменяет ли он тебе? Что он сказал в свое оправдание? – спросила я.

– Сказал, что сама виновата в том, что он стал засматриваться на других.

– Какой странный выбор предсмертных слов. Фу, даже собаки бывают более воспитанными, чем он, и понимают слово «нельзя». Ты потрясающая и заслуживаешь самого великолепного человека рядом, а не мужика с отрицательным IQ.

Тоня рассмеялась и обняла меня. Подошедшая Санни присоединилась к нам:

– Согласна: женщины восхитительны и достойны быть счастливыми!

Глава 5 Профессиональная деформация

О чем вы думаете, когда слышите о каннибализме? Мне сразу вспоминается фильм «Ганнибал Лектер», картина «Сатурн, пожирающий своего сына» кисти Франческо Гойи и миф о Кроносе, который поглощал своих детей из страха, что они отберут у него власть. Вы, наверное, удивитесь, если я скажу, что даже в современном мире люди продолжают это делать? Причем это происходит гораздо чаще, чем вы думаете.

Так, например, недавно журналисты поведали всему миру, что в провинциях Китая до сих пор суп из абортированных младенцев является деликатесом. Считается, что он излечивает от болезней, является отличным источником белка, жиров и минералов. При этом об этической части никто не задумывался.

Дело в том, что до 2016 года в Китае действовала политика «одна семья – один ребенок», и семейные пары, которые не хотели выплачивать огромный денежный штраф или подвергаться принудительной стерилизации, подпольно делали аборт и продавали «продукт зачатия», как он именуется в акушерстве, закрытым ресторанам. Раз плода нет по документам (то есть женщина не встала на учет), значит, для мира он не существует. Причем чаще всего проводили «избирательный» аборт – если на УЗИ видели, что родится девочка, беременность прерывали, поэтому стоимость супа из абортированных (по медицинским показаниям) мальчиков вырастала просто до космических сумм.

Когда врачам запретили предварительно сообщать будущим родителям пол ребенка, чтобы избежать селекции, пары, желающие узнать, кого они ждут, начали задавать врачам косвенные вопросы: «Доктор, нам покупать для ребенка куколки или машинки?».

На мой взгляд, разделение игрушек уже давно устарело. Так, например, в детстве я с удовольствием играла с машинками, пока мой младший брат «готовил» на игрушечной кухне и пеленал моих пупсов. У игрушек нет гендера.

Мама рассказывала, что в детстве я очень любила разбирать на запчасти своих кукол, но не потому, что была маленьким вандалом, – мне просто было интересно, как у них все устроено внутри. Склонность к будущей профессии проскальзывала у меня уже тогда. А в шесть лет я, вдохновившись каким-то медицинским сериалом, вырезала у бедного плюшевого носорога воспаленный аппендикс – правда, почему-то на спине. А потом помазала все зеленкой, ведь дезинфекция – это очень важно, даже если твой пациент – всего лишь игрушечная зверушка.

Этим утром я шла на работу в прекрасном настроении и даже не подозревала о том, какой диалог о каннибализме мне сегодня предстоит услышать в стенах родного морга. В рюкзаке лежали подарки, которые прислал Кирилл. Он упомянул, что внутри есть какой-то сюрприз и для меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не открыть все прямо на почте, в которую успела забежать перед работой.

Утром на Пушкинской не так много людей, можно спокойно прогуливаться и наслаждаться мгновениями жизни. Столько интересных мелочей можно обнаружить, если просто начать оглядываться, даже идя по знакомой улице! Вот на чьем-то балконе стоит статуя собаки, которую я долго принимала за настоящую и даже махала ей рукой. Когда твое зрение минус семь с половиной, то воображение часто дорисовывает то, что ты не видишь. Я чередовала линзы с очками в зависимости от того, был это день моего дежурства или нет.

Мимо пролетела сорока, утащившая с тарелки заспанной девушки кусочек круассана. Несмотря на прохладную ноябрьскую погоду, многие веранды кафе еще работали в обычном режиме. Я аккуратно обошла девочку лет четырех в ярко-желтых резиновых сапожках и с зонтиком такого же цвета. Тщательно оценивая траекторию, она прыгала ровно в центр каждой лужи, которая встречалась ей на пути, а идущая за ней мама улыбалась: довольно необычно, если учесть, что чаще всего у родителей такие забавы вызывают не радость, а слезы и мысленный подсчет, сколько стирального порошка уйдет на восстановление исходного вида одежды.