Твой путь (СИ)

Сайфад встречал шумным великолепием, блеском, золотом, разноцветными драгоценными камнями в упряжках, на эфесах мечей, на украшениях женщин. Повсюду, куда ни глянь, казалось, что течёт нескончаемая людская река: все улицы были запружены до отказа, вокруг шумели, кричали, торговались, пели. Когда отряд проезжал по главной рыночной площади, Иттрик нахмурился и невольно опустил взор на дорогу: невыносимо было смотреть на то, как людей, живых людей продают, словно бездушный товар. В столице Октавий немного оживился, гораздо больше отвлекался и разговаривал со своими спутниками на родном наречии, обсуждал дела, порученные, уже исполненные и ещё только предстоящие. Иттрик молчал и на расспросы не отвечал ни слова: и без того рассказал уже слишком много, да к тому же не тем людям, кому бы следовало.

О дворце Реджетто, высоком — в несколько полов — строении, он слышал не раз, и всегда рассказы об этом месте были разными, однако в действительности он выглядел поистине великолепным, хоть и не было никакого настроения любоваться местной красотой. Высокие мраморные своды, массивные колонны с изящными, витиеватыми завершениями, широкая парадная лестница, высокие окна, орнамент и барельеф на белоснежных стенах — всё это, безусловно, завораживало. Кроме людей из отряда, на Иттрика никто не обращал внимания, хоть некоторые и оборачивались вслед, он не принимал этому особенного значения. О том, что про него вообще не забыли, он понял, когда Октавий, остановив свой отряд властным жестом, велел, как и обычно, стеречь пленника, а сам спешился, бросил поводья кому-то из подоспевших слуг и быстро направился во дворец. Иттрик смотрел за ним из чистого любопытства и от безысходности. До дверей Октавий не дошёл, на верхних ступеньках встретился с кем-то, очень богато одетым, сказал ему несколько слов и снова вернулся к отряду.

— Его светлость велит отправляться на площадь, там сейчас будет весело, — бросил Октавий, спустившись с лестницы и снова легко вскочив в седло.

— Магистр, а как же он? — несмело спросил кто-то из спутников, небрежно махнув рукой в сторону Иттрика.

— Там будет весело благодаря ему, — негромко отозвался магистр Ренн, и Иттрик вдруг почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал холодок от этого его тихого, вкрадчивого голоса.

На площади уже начали собираться люди: очевидно, распоряжение императора уже было оглашено, и все пришли в предвкушении какого-то действа. Иттрик ничего не понимал, поэтому предпочёл держаться в стороне, как обычно, в центре отряда дозорных, однако долго ему там оставаться не удалось: кто-то стащил с коня, быстро обыскал и с силой толкнул вперёд.

Сделав несколько шагов, юноша огляделся и понял, что он стоит посреди дворцовой площади, наполовину пустой. Народ толпился по краям, опасливо переговариваясь и бросая короткие взгляды в его сторону. Иные были полны презрения, иные — сочувствия. В самом центре несколько человек разожгли высокий костёр и тут же отбежали в сторону. Пламя взметнулось выше человеческого роста. Всё те же грубые руки бесцеремонно взяли юношу за плечи и развернули в сторону дворца: резные двери распахнулись, и на ступенях появился сам император в сопровождении своего первого помощника, асикрита Витторио Дени, и супруги, молодой императрицы Юлии. Лицо женщины было прикрыто плотной вуалью, на голове у светлейшего в лучах солнца сиял золотой венец, украшенный самоцветами. Виттторио Дени стоял чуть позади, за плечом Августа, словно бы в тени, однако, когда светлейший сказал ему что-то тихо, асикрит сделал шаг вперёд, подняв руку, дождался абсолютной тишины и только тогда заговорил.

— Сегодня для империи особенный день, — начал он, с нескрываемым торжеством оглядывая всех присутствующих. Взгляд его, наконец, упёрся в побледневшего Иттрика и замер на нём. — Возможно, он станет поворотным моментом к лучшему. К победе над нашим общим врагом. Не исключено, что от этого мальчишки, — он вытянул вперёд руку, и рубиновый перстень сверкнул на солнце, — мы узнаем будущее, а также сможем получить защиту и покровительство богов, ведь кто, как не он, связан с ними крепче всего?.. Как известно, истинных жрецов осталось не так уж и много, и доказать их принадлежность к главному богу может только сама стихия, могучая, непобедимая, неподвластная ни приказам… ни магии.