Твой шанс

– Начни с малого, купи картину-раскраску по номерам, или нарисуй свой квадрат. В общем возьми в руку кисть и помалюй по холсту красками, – предлагает Пашка и лезет в ноут, настукивая по клавиатуре и щёлкая мышкой. – Вот, смотри. Магазины творчества предлагают большой выбор.

На экране множество наборов акварельной и масляной росписи. Бабочки, цветочки, горы, моря и девушки. Блондинка на краю утёса с развивающимися по ветру волосами и белым платьем. Что-то цепляет в её лёгкости, беспечности, то, чего не хватает Звёздной.

– Скинь адресок. Поеду просвещаться.

Сутки рисую и не могу оторваться. Руки сами выводят бёдра покруглее, а в волосах появляется немного серости и рыжины. Если бы мог, поменял бы платье на джинсовый комбинезон и повесил в гостиной перед любимым диваном, тем самым, о который Мотя точит когти.

Понял ли художник художника? Не знаю, но в одном я уверен. Вчерашний нищий студент не может увлечь такую девушку, как Звёздная. Её заинтересуют совместные взгляды и увлечения, а тупые подкаты и игра мышцами с ней не прокатят. К понедельнику, вооружившись знаниями и пригласительными на выставку, предстаю перед Таисией во вей красе.

– Привет. С чаем не пристаю, надо быстрее сегодня развезти заказы, – улыбаюсь ровными зубами, которые стоили мне кучу денег и полтора года мучений, делаю безразличный к девичьим формам взгляд.

– Куда-то спешишь? – поворачивается ко мне, и я замечаю розовый блеск на губах и лёгкий налёт туши на ресницах.

– Достал билеты на «Роскошь заката эпохи Каджаров», – вытаскиваю рекламный буклет и заманчиво трясу им в воздухе. – Хочу успеть до закрытия.

– Читала о ней. В целом положительные отзывы, – загораются глаза, следящие за взмахом моей руки.

– Тай, пойдём со мной. Пашка с Эдом отказались, дела у них. А билетам чего пропадать?

Жду с замиранием, что Звёздная ответит, и боюсь получить отказ. Её брови сходятся на переносице, ресницы трепещут, а верхняя губа слегка трясётся. У неё настолько подвижная мыслительная деятельность, что, кажется, я вижу о чём мышка думает. Несколько секунд ожидания, забыв дышать и шевелиться, и нерешительный кивок.

Сдуваюсь как шарик, а в груди всё раздувается от гордости. Маленькая победа в огромной вселенной Звёздной.

– Отлично, – еле сдерживаю радостный крик. – Ровно в восемь заскочу за тобой.

Быстро обвешиваюсь пакетами и линяю, пока мыша не сдала назад и не передумала. После десяти адресов до меня доходит очень важная вещь: до выставочного зала надо доехать, а светить своей красоткой мне нельзя.

– Паха, дело есть, – набираю Трошина, надеясь, что он не занят. – Машина бати на ходу?

– На ходу. А чего танку будет.

– Можешь одолжить на несколько дней? – подъезжаю к очередному адресу и ищу по номеру пакет. – Надо Звёздную покатать.

– Думаешь, она сядет в это корыто? – на заднем плане журчит вода, а в трубку фыркает друг.

– Сядет. Нам на выставку сегодня ехать, – смахиваю рукой капли пота и завидую водным процедурам Пашки. Жара страшная плавит асфальт, время утекает, как песок сквозь пальцы, а впереди ещё шестнадцать пенсионеров, ждущих консервы, макароны, печенье и чай.

– Ну бери, отец всё равно на даче.

– Паш, подгони по адресу. Сам не успеваю, – бегом поднимаюсь на третий этаж и выжимаю кнопку звонка.

– Присылай контакты смс.

– Спасибо, друг.

Глава 8

Без десяти восемь подкидываю дяде Мише леденцы, которые он постоянно грызёт, борясь с вредной привычкой, и взбегаю по ступеням наверх, собираясь похитить Звёздную.

– Готова? – торможу в проёме и успокаиваю дыхание. – Закрытие в одиннадцать. Надо успеть всё посмотреть.

– Ты на этом ездишь? Чёрт! Сто лет не видела таких автомобилей на дороге.

У Звёздной выкатываются глаза, сползают вниз мышцы лица, и она вот-вот убежит. Да, девочка. Это тебя возит водитель на машине стоимостью с трёхкомнатную квартиру в спальном районе. А я – персона немного скромнее. Моей нищенской зарплаты начинающего менеджера по продаже мебели эконом класса хватает только на такое ведро с болтами.

– Раритет, – гордо задираю нос. – Девяносто седьмой год.

– И на ходу? – проводит по пыльному боку, всё ещё не веря, что доисторический монстр местного производства способен двигаться и не рассыпаться на мелкие детали.

– Залезай, проверим, – открываю ей дверь, жду, пока утонет попой в сиденье, и громко захлопываю. Трошинское наследство сотрясается с металлическим грохотом, и я надеюсь, что днище не потеряется по дороге.

Тая завороженно смотрит на мои манипуляции, морщит маленький носик, услышав, как агрессивно ругается старый движок, покашливая и рыча, и вцепляется в ремень, стоит мне рывками тронуться. На механике последний раз ездил в семнадцать лет, когда тырил у отца ключи, пока тот отдыхал перед телевизором за футболом, потягивая холодное пиво.

Всю дорогу мышка молчит, крутит глазами, но стойко делает вид, что способ передвижения совсем не важен. Включаю радио, чуть перекрывающее гул в салоне, и встраиваюсь в вечерний поток, ползущий по домам и увеселительным учреждениям.