– Добрый день. Станислав Строгов, хочу вступить в ряды волонтёров, – отчеканиваю, заняв пятачок.
– Добрый, – отрывается от бумаг женщина лет пятидесяти, с короткими волосами баклажанового оттенка. – В чём причина такого желания?
Прогоняю пургу про бабушку в другом городе, оставшуюся одной и отказавшуюся переезжать (прости, бабуля, обязательно заскочу к тебе вечером и привезу твои любимые эклеры). О доброте волонтёров, приносящих лекарства и продукты.
– Хочу помогать пенсионерам здесь, раз физически не могу находиться с бабушкой, – скромно опускаю глаза и чуть сутулюсь.
– Отлично! – восклицает соседка с мелированным ежом на голове. – Нам так не хватает крепких мужчин для разноса заказов, Нина Витальевна. Когда вы сможете начать?
– А можно что-нибудь стационарное? Разгрузить, перенести, подвинуть? Весь день по работе на ногах, хотелось бы без беготни по подъездам.
Мне надо замкнуть общение Таи на себе, находиться с ней в одном помещении как можно больше, а беготня с пакетами по адресам такой возможности не даст.
– Через две недели Сёма уезжает на практику, так что здесь освободится место, а пока предлагаю познакомиться с нашими подопечными лично, – берёт в оборот Нина Витальевна, встряхивая баклажановой красотой.
Соглашаюсь, потому что времени мало, а контакт с Таисией Звёздной устанавливать надо уже сейчас. Заполняю анкету, заявление, проставляю график: понедельник и среда во второй половине дня. На сегодня работа закончена, теперь только изучать и составлять дальнейший план.
– Ну и кого ты играешь, Строгач? – интересуется Паха, отправляя в рот смачный кусок мяса и закидывая его помидором.
Пашка сидит напротив в тёмно-сером костюме и в чёрной рубашке, наглухо застёгнутой под кадык. Лицо гладко выбрито, а на безымянном пальце левой руки тускло мерцает серебряное кольцо. Если мне не изменяет память, по ободку выгравирована надпись «Спаси и сохрани».
– Вчерашний нищий студент, снимающий комнату в жопе мира и еле сводящий концы с концами, – деланно с жадностью утыкаюсь в тарелку и крошу мясо в труху, перемешивая с картошкой. – Пришлось пойти в волонтёры, так что в среду я весь вечер оказываю помощь одиноким старикам. А ты? Подался в религию?
– Он твоей Кискиной занимается, – ржёт Эд, дёргая кольцо в ухе. Кожаные штаны, поручни с заклёпками, волосы дыбом. Как его пустили в ресторан?
– К Любочке можно подобраться только в церкви, – пожимает плечами Пашка. – Так что я несчастный парень, брошенный невестой у самого алтаря и нашедший успокоение в лоне церкви.
– И как? – откладываем приборы и переводим всё внимание на него.
– На утренней службе мы стояли плечо к плечу, а потом вместе пристраивали котят от бездомной кошки. Послезавтра дежурим в пункте приёма вещей для бездомных при церкви.
Павел морщится от одной мысли, что придётся находиться вокруг чужих ношенных вещей. Он с детства не выносит «доноски» за старшими и не любит излишних касаний посторонних людей. Удивляюсь, как он справляется с каждодневным перевоплощением и обществом малознакомых женщин.
– А что за видок у тебя, дружище? Вызываете ночью дьявола, или разоряете кладбище?
– Идём на рок-концерт с объектом номер три, – Эд трясёт пятернёй с нанизанными на пальцы черепами и устало вздыхает. – Девчонке только исполнилось восемнадцать, а ведёт она себя как прожжённая сука. После ухода отца из семьи совсем слетела с катушек. Шляется с отребьем, употребляет чёрт-те что.
– И каким боком там ты? – не понимаю, чем должен помочь Эд в такой ситуации. Слетевшая с катушек малолетка, явно не наш клиент. По ней плачет ремень и клиника.
– Оказываю анонимную психологическую помощь. Год назад я помогал старшей Налимовой пережить внезапный развод, а сейчас она обратилась ко мне с заказом пообщаться с дочерью, найти точки соприкосновения и подтолкнуть её обратно в семью.
– Как успехи? – Пашку очень интересуют такие экземпляры и чужой опыт работы с ними. Свою диссертацию он собирается писать о проблемах подросткового периода.
– Пока никак. Девчонка винит во всём мать, считая её глупой клушей, не способной удержать мужа, хотя в кобелиной натуре и в слабости к молоденьким красоткам мужика Налимова совсем не виновата.
Такие вечерние посиделки мы стараемся проводить хотя бы через день, и пока окружающие отдыхают, пьют, знакомятся и трахаются, мы обсуждаем дела и делимся тараканами объектов, стараясь посмотреть на проблемы под другим углом.
– Попробуй отвести свою малолетку на конюшню, – оживляется Павел, генерируя идеи в такие моменты, когда желудок получил превосходный ужин, а по крови растекается хорошее вино. – Щеночков с котятами она сейчас вряд ли оценит, а мускулистые жеребцы самое оно.