Твои верные друзья

Мертвеца унесли, и Верный успокоился. Взгляд его начал мутнеть, выражение ненависти пропало. Через всю его жизнь прошла эта ненависть, начавшись на далекой восточной границе Советского Союза и окончившись на мостовой немецкого городка в сердце Германии. В последний раз лизнул он меня языком, вздохнул глубоко, вытянулся, и нашего Верного не стало...

Вот, собственно, и все... Можно, впрочем, добавить: дальнейшее следствие установило, что этот эсэсовец, расстреливавший с садистской жестокостью ни в чем не повинных собак и нашедший свой конец под клыками моей овчарки был в прошлом крупным диверсантом-разведчиком, опасным и непримиримым врагом, всю свою жизнь боровшимся против нашей страны. Он не ушел от расплаты.

7

Теперь, когда рассказ был кончен, наши взоры снова обратились к бухгалтеру Василию Степановичу. Он сидел, опустив голову, казалось, погруженный в глубокую задумчивость, и лишь время от времени большим клетчатым платком проводил по лбу и вискам.

Только тут догадка осенила нас. Это совпадение фамилий, драма, пережитая им перед войной, и даже собаки, которых он взращивал для службы армии, — все вдруг предстало в своем свете. Его волнение и эта чудаковатость, которую приписывали ему и которая в действительности была не чем иным, как выражением больших человеческих чувств, чувств патриота и отца.

Да, отца. Он подтвердил это, — на вопрос, кем приходился ему погибший Афанасий Старостин, ответив нам коротко, с той простотой, которая стоит многих слов:

— Это был мой сын.

УЛЫБКА ЯНУСА [42]

1

— Валентин! Ты сегодня начинаешь свою гражданскую службу, — сказал начальник клуба служебного собаководства. — Учти особенности нашего дела. К нам идут рабочие, домохозяйки, артисты, учителя, пенсионеры, школьники... Мы можем сравнить себя с добровольным спортивным обществом. Однако даже там приходится иметь дело с более однородным по подбору людей составом, нежели у нас. К нам приходят люди самых разнообразных профессий, разных возрастов, разного круга интересов, зачастую совершенно неизвестные нам. Наша задача — разобраться в этой пестрой массе, узнать, кто чем интересуется, понять каждого.

Так говорил Сергей Александрович, а Валентин — вдумчивый, серьезный юноша с простодушно-доверчивым выражением лица и задорным хохолком на затылке, который, видимо, не поддавался никакому воздействию расчески, — слушал и «мотал на ус».

Валентин Кульков когда-то состоял в кружке юных друзей обороны, которым руководил Сергей Александрович, потом окончил среднюю школу, служил в Советской Армии и после демобилизации поступил работать в клуб. Он еще не успел сменить армейскую форму на обычную гражданскую одежду, только снял погоны. Сегодня он впервые приступал к обязанностям инструктора.

— К нам приходят разные люди, — повторил начальник клуба. — И наша обязанность, Валентин, суметь найти к каждому правильный подход. От этого зависят все наши успехи. В члены нашего клуба может вступить всякий, интересующийся собаководством. К нам приходят честные советские труженики, но иногда можно встретиться и с корыстолюбцем, темным дельцом. Ну, этих, правда, узнаешь сразу: по собаке. У того, кто смотрит на собаководство, как на средство, с помощью которого можно извлекать свою выгоду, хороших собак, как правило, не бывает.

Разговор происходил в комнате, где производились прием посетителей и регистрация собак. Кроме меня, здесь в эту минуту находились: молодая женщина с очень резвой, непоседливой овчаркой, которая, не слушаясь увещеваний своей владелицы, поминутно вскакивала и тянулась носом то к одному, то к другому из нас, пожилой солидный мужчина в очках с упитанным золотисто-шоколадным боксером, важно лежавшим у его ног, и мальчик-пионер с щенком лайки, таким же шустрым и подвижным, как его хозяин.

Мысль, что по собаке нередко можно определить и наклонности хозяина, понравилась всем. Разговор сделался общим, только Валентин и мальчик-пионер сидели и слушали.

— Старая поговорка: по скотине судят о хозяине, — веско сказал мужчина с боксером.

— Совершенно верно, — кивнул головой Сергей Александрович. — Охотник, удовлетворяя свою страсть, держит охотничью собаку, любитель безделок — болонку или левретку. У скупого хозяина тощая скотина, у заботливого и внимательного — всегда упитанные, выхоленные животные.

— В некоторых случаях даже кличка может служить кой-каким указанием, — заметил я.