Твои верные друзья

Из темноты мгновенно выскакивал Рип и, сломя голову, мчался к хозяину. Убедившись, что тревога ложна, он делал пару кругов и вновь скрывался за сугробами. Прогулка обычно заканчивалась общей возней, в которой принимали участие обе собаки и начальник. Алексей Викторович, запыхавшийся, но посвежевший и порозовевший, подзадоривал меня:

— Ну, что вы стоите? Бегайте! Нужно быть молодым. У кого душа молода, тому не страшна и одышка! Угадайте, сколько мне лет?

— Ой, не берусь!

— Вот то-то и оно! Я сам не берусь! По секрету: пятьдесят шестой, голубчик, пятьдесят шестой... Только не говорите моей жене!

Я выразил удивление, что он в его годы, да еще имея больные почки, столь подвижен и неутомим! Алексей Викторович, действительно, казалось, и минуты не мог пробыть в бездействии: или он хлопотал по делам питомника, или возился со своими питомцами, или вел очередную беседу со мной... Он ответил мне совершенно серьезно:

— Э-э, голубчик, такой стреляный воробей, как я, да еще в придачу помешанный на своей работе, не может быть вялым да ленивым. И потом, ленивые люди — вообще вырождающееся племя. В нашей стране, во всяком случае, они лишены всяких перспектив!

Положительно, он все больше нравился мне. Это был образованный, начитанный человек и живой собеседник. Круглое, с румянцем, лицо его всегда светилось добродушием и приветливостью, а с языка в любую минуту могло сорваться интересное поучение. Я сравнивал его с Сергеем Александровичем и, несмотря на большое различие в возрасте, характере, наружности, находил общие черты. Их роднила, прежде всего, любовь к делу, и эту любовь они умели передать другим. Этой чертой обладал наш клубный инструктор Шестаков и вообще многие из тех, с кем я общался в клубе.

Что привлекало меня в моих новых друзьях? Это — в первую очередь, их взгляды, смелость мысли, прямой, мужественный характер. Мне нравилась их увлеченность, горячая преданность своему общественному долгу, и особенно их умение за малыми делами видеть большое.

Казалось бы, ну что такое собаковод? Самая незаметная специальность. Но они умели поднять эту специальность до уровня больших народно-хозяйственных задач. Как истинно советские люди, они понимали, что, как бы ни был скромен их труд, он — кирпичик в той великой стройке, которую ведет наша страна.

Так, однажды, Алексей Викторович высказал такую мысль:

— Для многих собака это только собака, а для меня — значительно больше. Почему раньше хорошую собаку мог держать только помещик, аристократ? Почему ее не иметь рабочему, колхознику, инженеру, учителю, врачу? И когда я вижу теперь, как быстро растет количество членов в наших клубах, я понимаю, что это является еще одним выражением растущего благосостояния народа.

Я заметил, что нечто подобное слышал от нашего начальника клуба. Алексей Викторович кивнул и продолжал:

— И это очень хорошо. Наша страна сильна и богата: отчего бы в каждой семье не быть собаке? Это каждому по средствам, а собака — преданнейший друг, всей своей тысячелетней историей заслуживший право на эту близость. Она и с детьми поиграет, и постережет их. Упал ребенок в воду — она вытащит его. Если у вас дурное настроение, рассеет вас... Кстати, я вспомнил забавную историю. До Риппера у меня был неплохой пес Плакса...

— Плакса?

— Настоящая его кличка была Альф, но никто не называл его так, а все звали Плаксой. След ищет — скулит; поноску несет — тоже подскуливает... вот и прозвали Плаксой. Он очень хорошо искал вещи. Что ни потеряй, все найдет и принесет. Однажды приходит ко мне сосед, растерянный! — и говорит, что ходил на охоту и обронил ключ. Какой ключ? Да от квартиры. Пусть ваш Плакса найдет! Что ж делать? Надо помочь. Пошли... Ходили-ходили, все понапрасну. Бросали другой ключ — Плакса приносил его, а тот, потерянный, не находил. Забрели в какое-то болото. Я говорю соседу: «Зачем вы сюда полезли?» — Да, — говорит, — возможно, я здесь не был...» Фу ты пропасть! Походили еще... «Нет, — говорит, пожалуй, я действительно, тут не был...» Вернулись ни с чем домой. А тут Плакса ему и подает ключ, то-есть не в прямом смысле, конечно, а носом тычет в плащ, висевший на стене; пошарили в кармане, а ключ там! Дома лежал! — и Алексей Викторович закатился веселым смехом.

— Шутки шуткой, но однажды он избавил нас с женой от серьезной неприятности. Поехали мы в отпуск; Плакса — с нами. Ну, погрузились в поезд, тронулись, все как полагается. Идет контроль. Хвать туда, сюда — нет билетов! Потеряли! Глядь, — а Плакса сидит и держит их в зубах. Оказывается, мы обронили их, когда садились в вагон, а он заметил и подобрал.

В другой раз Алексей Викторович сказал: