Твои Возможности, или Реализация «ТРАНСЕРФИНГА»

Это случилось в Беер-Шеве, в городе, где Женя жила со своим мужем и годовалой дочерью. В этом же городе на юге страны живут и мои родители. В этот злополучный день мою сестру пригласили на сьемки в рекламе одного из израильских телеканалов. Женя окончила педагогическое училище и работала воспитателем в детском саду. На ее высокий рост и привлекательную внешность обратил внимание муж Жениной подруги – молодой режиссёр и, сделав профессиональный альбом ее фотографий, уговорил участвовать в этом кастинге. Женя была за рулем своего автомобиля, а рядом сидел наш отец, предложивший свои услуги водителя, на случай если моя сестра будет слишком усталой по дороге обратно. При выезде из города – на перекрёстке в них врезался междугородний автобус. Удар пришелся с Жененой стороны! Отец получил несколько ушибов, а мою сестру пришлось вводить в искусственную кому. Ее мозг пострадал от сильного удара. Муж Жени не справился с испытаниями судьбы – начал пить и потерял работу. Письма с банка о задолженности по выплате ипотеки за их новую квартиру не находили адресата. Решением суда, по условиям договора, Женена квартира была продана для погашения ссуды. Затем последовал развод моей сестры, и наши родители получили право опекунства над дочерью и внучкой.

Но как выяснилось, спустя годы, при продаже банком Жененой квартиры осталась задолженность из-за разницы с суммой ипотеки. Главным гарантом на квартиру являлся мой отец, а дополнительным – ваш покорный слуга. За эти годы адвокат, которого наняли мои родители, доказал их неплатёжеспособность, и весь долг, который к тому времени составил шестьдесят тысяч, был переведен на меня. Точнее на мою семью, успешно проживающую в трехэтажной вилле, в центре страны.

В этой ситуации я вспомнил про визитку адвоката, которую мне оставил Шимон, и во время первой же встречи с ним, я рассказал обо всех событиях, произошедших со мной за последний месяц. Незаурядный уровень и профессиональный подход моего (и по сегодняшний день) адвоката, успокоили меня. Во-первых, он составил протокол моего подробного рассказа о развитии и неожиданном окончании отношений с Орит – на случай, если дело получит продолжение. Во-вторых, мы составили официальное письмо руководству «Мегатроникс» с описанием моей деятельности в Украине и просьбой о составлении юридического документа об условиях дальнейшего сотрудничества. И в-третьих, Дэвид попросил передать ему данные адвоката, представлявшего моих родителей в суде по делу о банковской задолженности.

И тут, как гром среди ясного неба, происходят события, к которым я абсолютно не был готов. Тогда я считал, что это злой рок судьбы, просто ставит меня на место. Следом за ответом руководства «Мегатроникс» о том, что они не понимают, о чём идет речь, и впервые слышат мое имя, последовал еще более неожиданный поступок моей жены. Тами с девочками едет на выходные к своему отцу и оттуда, устами своего папы объявляет мне приговор. Мне предлагалось в короткое время освободить дом жены и не приближаться к нему менее чем на сто метров. Нашим разводом займётся их семейный адвокат, от которого я, якобы, предоставив адрес своего нового места проживания, получу приглашение для обсуждения его условий.

Все моментально рухнуло, как карточный домик. Наверное, как защитный рефлекс, мой мозг ввел меня в сильнейшую апатию. Я набрал телефон друзей моей сестры, которые жили неподалёку в «кибуце». Это была семейная пара музыкантов из Ленинграда. Он известный композитор, она неизвестная, но очень

талантливая певица. Их старший сын родился в «совке», а младший был уже «цабар» (местный), как и мои дочурки. Мы часто приезжали к ним на выходные, меняя шумную жизнь мегаполиса на загородную сельскую обстановку. Весть о том, что Тами выставила меня на улицу, шокировала их. Женины друзья нашли мне временное жилье, будучи уже членами коммуны – им полагались условия для приема гостей. Я поселился в пустующем караване на окраине кибуца. Настроение было паршивое, все попытки договориться о встрече с женой заканчивались провалом. Я извинялся, не зная за что, обещая измениться. Я объяснялся ей в любви… Но все было тщетно – Тами говорила монотонным голосом о том, что всё кончено и назад дороги нет. Её адвокат составил договор об условии развода, который мне нужно было подписать. Одним из требований, был запрет о посещении Таминого дома. В «мои дни», детей я встречал и провожал у входа во двор. Моей младшей тогда было полтора года, и каждый раз, расставаясь, у меня комок подходил к горлу, когда Тами пыталась отцепить ее ручонки, крепко обхватившие мою шею. Возвращаясь в кибуц, я пытался найти в себе силы, начать все сначала, и с каждым днем мне было сложней это сделать.