Твой выход, детка! (СИ)

Я огляделась, для встречи Нового года все было почти готово: наряженная елка, гирлянды разноцветных лампочек. Нас пригласили за низенький столик, на котором уже стояли большой пирог с рыбой, блюдо с имбирными печеньками и шоколадными кексами и мы, весело болтая и смеясь, принялись пить чай. После Лилька уселась на полу и начала заворачивать подарки в праздничную бумагу, а потом, по мере готовности, складывала пакеты под елку. Валентина Ивановна вязала яркие детские носочки. Ждали в гости пятерых двоюродных внуков. Вся атмосфера в доме была пропитана добрыми чувствами.

— Леночка, осталось три дня, ты домой на праздники не собираешься? — Валентина Ивановна посмотрела на меня.

— Нет, не собираюсь.

— Тогда приходи к нам. Привезут внуков, ребята, вот, в кои веки, останутся, — она кивнула в сторону Лили. — Посидим в семейном кругу.

В семейном кругу? Но я не «семейный круг».

— Ну пожалуйста, соглашайся. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна, — видя мое напряжение, канючила Лилька.

Я собиралась ответить, но тут хлопнула входная дверь и она вприпрыжку побежала в прихожую. До нас донеслись звуки приглушенной беседы.

- Пожалуйста, не злись, — услышали мы Лилькин голос.

Появление Вадима вслед за сестрой в дверях гостиной меня не удивило. Вместо того, чтобы сесть, Лиля встала за Валентиной Ивановной, обняв ее за шею, положила подбородок ей на плечо и с улыбкой посмотрела на меня.

Вадим прошел в комнату, пожал руку Алексею Егоровичу и кивнул Валентине Ивановне. В мою сторону он даже не посмотрел.

— А с Леной? — Лилька не отрывала от меня глаз.

— Здрасте, — буркнул он.

— Сынок, кушать будешь? Пойдем, я тебя покормлю, — засуетилась Валентина Ивановна, уводя Вадима на кухню.

Мне было слышно, как там шел приглушенный спор: недовольное и раздраженное бурчание Вадима и ласковое и настойчивое увещевание Валентины Ивановны.

— Я пойду. Уже поздно, — остро чувствуя себя не в своей тарелке, я поднялась. Валентина Ивановна вышла из кухни и снова обняла меня. Я помахала всем рукой и пошла одеваться. Лилька поплелась следом.

— Почему ты сбегаешь?

— Я не сбегаю. Просто поздно и мне пора домой.

— Это все из-за моего кретина брата?

— Слишком много чести. Доброй ночи. — Я поцеловала ее.

На улице было морозно. В лицо лепил снег. Домой идти расхотелось, и я пошла по единственной, еле-еле освещенной редкими фонарями, дороге в сторону поселка. Я шла, низко наклонив голову, засунув руки в карманы и стараясь не о чем не думать. Поселок был словно вымершим, только изредка то тут, то там, лаяли собаки. Стало как-то страшно. «Спокойно. Ничего со мной не случится. Вот сейчас дойду до почты и поверну назад» бодро шагая, думала я. Автомобильный сигнал сзади заставил меня вздрогнуть. Я остановилась, обернулась, но фары ослепили меня. Сердце бухало где-то в горле. Я сделала шаг в сторону. Рядом затормозила машина Вадима. Стекло опустилось.

— Садись.

— С какой стати.

— Дважды приглашать не буду.

Я села в его машину. В ней царил полный бардак. Чтобы освободить себе место, пришлось ногой сдвинуть какие-то предметы, распознать которые мне не удалось. Приборная панель была завалена сигаретными пачками и бумагами, использованные пластиковые стаканчики заткнуты за ручки дверей. Пепельница переполнена — тут и пепел, и гнутые окурки, и скомканные чеки за бензин.

— Что, уборщица уволилась?

Он не ответил. В машине царила тяжелая тишина.

— Почему ты цепляешься ко мне? Что тебе от меня нужно? — меня словно прорвало.

— Потому что я хочу, чтобы ты уехала отсюда, — слишком поспешно ответил он.

— Но я никуда не уеду, здесь мой дом. Тебе придется привыкнуть к этой мысли. Я примерно понимаю твои чувства, ведь я живу в твоем доме. Но пойми, когда я его покупала, я ничего не знала и …

— Причем здесь дом, — он резко прервал меня. — Мне не нравится, что ты трешься вокруг нашей семьи, что сестра, по глупости и малолетству, не разбираясь в людях, считает своей подругой такую…

— Во-первых, я не трусь вокруг вашей семьи, — меня захлестывали злость и обида, — а во-вторых, какую такую?

Я развернулась и прямо посмотрела на Вадима. Глаза застилали слезы.

— А это ты мне скажи, кто ты? Я вот не понимаю. Может ты алкоголичка, может — наркоманка, а может, что и похуже.

— Заткнись! — завопила я, дергая ремень безопасности и пытаясь его отстегнуть.

Он резко затормозил.

Мне было очень плохо от несправедливости. Но при этом я теперь поняла причину его ненависти ко мне. Нет, это не потому что он урод с дрянным характером. Просто он боялся и переживал за сестру. Как же мне хотелось, что бы рядом со мной тоже был мужчина, который бы так оберегал и заботился обо мне. У меня вдруг возникли два желания одновременно: поцеловать его или душить, пока не посинеет. Впрочем, сейчас ни то, ни другое неуместно, поэтому остается только лишь оглушительно хлопнуть дверью у него перед носом. Ну. Или дверцей.

— С наступающим! — крикнул он, опустив стекло.

Не удостоив его взглядом, я зашагала по дороге. Машина с пробуксовкой рванула с места, едва не задев меня. Детский сад. Лет двенадцать, а может, и меньше.

***