Твой выход, детка! (СИ)

Доктор приложил к моему животу датчик, и на экране монитора появились две пересекающиеся белые линии, а между ними — крохотная пульсирующая горошина. Комнату наполнило ритмичное журчание, к которому присоединился быстрый отрывистый стук.

— Послушайте, это стучит сердечко вашего малыша.

Врач поправил датчик, и я, вывернув голову, увидела очертания ребенка: круглая голова, носик-кнопочка и вытянутые вперед тонкие ручки.

— О господи! — вырывалось у меня.

— Уже примерно двенадцать недель, — пояснил врач.

— Это мальчик или девочка? — спросила я.

***

— Спасибо.

— Не стоит благодарности.

Я поворачиваю дверную ручку, но она заедает.

— Потяните, — говорит доктор.

Я поворачиваю еще раз, но дверь не поддается.

— Ни как…

Он недовольно бубнит что-то и нехотя поднимается со стула. Когда он протискивается мимо меня, чтобы открыть дверь, я чувствую его запах — знакомую смесь терпкого дезодоранта, мятной жвачки и сигарет — и внезапно испытываю острую тоску по чему-то или по кому-то. Когда я выхожу в коридор, Яковлев поднимает на меня глаза.

— Ну? — спрашивает он.

— Ну, — отвечаю я и сажусь рядом с ним.

— Долго ты. Как все прошло?

— Прекрасно. Это девочка.

— Ого!

Он встает, поднимает руки над головой и судорожно потягивается. Потом растерянно уходит по коридору до конца, там разворачивается и возвращается ко мне.

— Поехали отсюда.

— Куда именно?

— Не знаю. Но я за рулем.

***

Уже на улице Ромка вдруг резко останавливается, обхватывает меня руками и притягивает к себе. Он счастлив, как последний дурень.

— Я тут, пока тебя ждал, погуглил — хорошая клиника. Рожать будешь здесь.

— Да ты что! Ты знаешь, сколько здесь роды стоят?! Как крыло от самолета!

— Теперь это не твоя забота, — твердо говорит он.

Я разглядываю его лицо, как будто снова знакомлюсь. В уголках его глаз я замечаю мелкие морщинки, раньше их не было.

— Мы стареем, — говорю я, проводя рукой по его щеке.

— Только не ты!

Он улыбается и наклоняется ко мне, так, что мы оказываемся лицом к лицу, и пристально смотрит мне в глаза. Потом крепче прижимает меня к груди, и я чувствую, что его руки слегка дрожат.

— Прости меня за все, — серьезно говорю я и утыкаюсь лицом в его грудь, чтобы он не видел слез, которые сдержать я уже не в силах.

— Ну-ну-ну, держись, моя девочка, ты же сильная, — он гладит мои волосы, — не плачь, — шепчет в самое ухо, так, что я слышу его горячее дыхание. Потом он поднимает мое лицо руками и не спеша губами начинает собирать слезинки с моих щек, с глаз… Его губы настойчивые и мягкие и я сдаюсь под их натиском. Мы отрываемся друг от друга только тогда, когда у нас кончается воздух в легких. Я отстраняюсь и смотрю в его, затуманенные страстью, глаза.

- Давай устроим праздник, пока я еще что-то могу! — предлагаю, пытаясь сгладить неловкость.

— Давай! — улыбается он.

Мы заезжаем ко мне домой. Пока я принимаю душ, смывая со своего живота гель, в гостиной Ромка кому-то звонит и договаривается о нашем приезде. Потом я быстро привожу себя в порядок и выхожу к нему.

— Ничего себе, — он скользит по мне восхищенным взглядом, — а, может, останемся…

— Ну, уж нет! Решили — в загул, значит — в загул, — и мы по запруженным улицам несемся в ночной клуб.

***

Уже совсем стемнело, когда мы добрались до клуба по вечерним пробкам. У входа нас встречает строгий фейсконтроль в лице трех неподвижных молодых людей крепкого телосложения, один из которых кивает Ромке.

— Добрый вечер, Роман Александрович, — девушка на ресепшене приветливо улыбается, предлагает нам раздеться и провожает в VIP — зону к нашему столику.

В клубе полно народа. Пока мы проходим через зал, я замечаю, как несколько девушек приветственно улыбаются ему, я толкаю Ромку локтем в бок.

— Да ты здесь дорогой гость! — пытаюсь перекричать громкую музыку.

— Ну что ты хочешь? — кричит он в ответ, самодовольно приобнимая меня за талию. — Мне же надо было чем-то заниматься, пока я ждал, когда ты на меня обратишь внимание.

Он весело возбужден и чуть холоден, и я сразу узнаю прежнего Яковлева.

— Приятного вечера, — девушка профессионально улыбается и покидает нас.

На ее месте тут же возникает официант. Через минуту он уже движется к нам через весь зал с ведерком льда, бутылкой шампанского и огромным фейерверком.

— Господи, а это что? — пугаюсь я.

— Здесь так принято, — спокойно поясняет Рома.

Мы поднимаем бокалы.

— Только один глоток, — строго говорит он, и потом, без всяких переходов, — переезжай ко мне.

Я смотрю на него.

— Это предложение? — спрашиваю игриво. Сейчас я категорически не хочу быть серьезной. — Неужели ты в это веришь, ну, в нас с тобой?

— Конечно, — уверенно отвечает он.

Я смотрю на него: красивый, богатый, такой — «мужчина-у-которого-все-под-контролем», потом обвожу зал глазами и продолжаю полушутя-полусерьезно:

— Зачем тебе это? Какая-то семья, обязательства? Ты же в полном порядке: владелец крупной фирмы, деньги, свобода, есть даже кот, и групповой секс по вторникам и пятницам. Что еще надо? Да спроси любого здесь мужика — об этом можно только мечтать.

Он смеется, а потом грустно хмыкает:

— Ты права, но на душе все равно погано.

— Тогда пошли танцевать.