Твоя кровь в моих венах

— Ладно. Лучше я тебе сам расскажу, потому что если тебя начнут просвещать все, кому ни лень, то у тебя может создаться неверное впечатление. — Бледа вздохнул. — Ник не сразу попал на курс к Аттиле. Сначала он учился на факультете физики космоса, здесь же, в Космостаре. Но со временем он стал считать, что чистая теория его не устраивает, и что он хочет быть настоящим космонавтом, причем не в нашей галактике, а дальником, как и я. Я к тому времени стал уже довольно известным командиром. Несмотря на то, что был на третьем курсе, я иногда даже старшекурсников побеждал. И Нику, возможно, было… не по душе, что он находится в моей тени. Мне кажется, ему хотелось доказать мне и всем вокруг, а может быть, самому себе, что он ничем не хуже меня.

Бледа замолчал, словно погрузившись в воспоминания, а Есения сидела тихо как мышка, даже практически не дышала, чтобы не дай бог не сбить его. А то вдруг возьмет и передумает рассказывать? Было видно, что это давалось ему тяжело.

— Закончив первый курс, он подал заявление о переводе к нам на факультет, прошел недостающие тесты, и попал на второй курс к Аттиле. Я думаю, что, когда Ник переводился, он надеялся, что станет командиром и… будет со мной на равных. На первом курсе Аттила хоть и был старостой, но особо себя не проявлял. Во всяком случае не так, чтобы это было заметно. Тогда он еще и Аттилой не был.

Бледа уставился невидящим взглядом в окно.

Есения ждала, но он молчал.

— А потом Аттила стал Аттилой? — тихонько спросила она, чтобы поощрить его продолжать.

— Не сразу. Аттилой он стал гораздо позже. Тогда он еще был Кантом.

— А ты Берсерком?

Бледа кивнул.

— Но на втором курсе Аттила и его отряд зазвучали. Они чуть ли не везде были первыми или в крайнем случае вторыми, после меня. Чтобы второй курс опережал старшекурсников? Да еще и на далькосме? Немыслимо! Даже то, что я на третьем курсе выходил вперед, уже было необычным. Моя слава гремела, и вдруг младшекурсник-выскочка… Ты не думай, — прервался Бледа и посмотрел на Есению, — что я это говорю из желания похвалиться. Я просто обрисовываю ситуацию.

Девушка кивнула.

— Ник был талантлив в физике, неспроста заработал прозвище Тесла, но… командиром он стать не смог.

— Он должен был… плохо относиться к Джойсу? — спросила Есения и тут же испугалась. Бледа может обидеться за своего брата, но тот только покачал головой.

— Я такого не замечал. Наоборот, Ник, казалось, боготворил Аттилу. Он всячески его поддерживал, особенно в тех соревнованиях, где второй курс шел ноздря в ноздрю с четвертым. У меня было впечатление, что, если ему придется спасать жизнь кого-то из нас двоих, Ник выберет Аттилу.

— Тебя это задевало?

— А ты как думаешь? — фыркнул Бледа. — Мой брат выбрал сторону не только чужого человека, но и того, кто был моим противником, кто бросал мне вызов.

— Возможно, Ник думал, что если уж ему самому не удалось доказать тебе, что он круче, то поддерживая того, кто может победить тебя, он тем самым все равно окажется выше.

Бледа оглядел Есению с ног до головы и сказал:

— Сделай-ка мне еще ласси.

«Кажется, не нужно было встревать, — подумала Есения, стоя к Бледе спиной и проводя манипуляции с 3D-принтером. — Все испортила».

Тем не менее к столу она вернулась, снова придав лицу невинно-встревоженное выражение, какое и должно было быть после рассказа Бледы.

Тот молча цедил напиток и не выказывал желания продолжать.

Подтолкнуть его? А вдруг заартачится? Или заговорить на другую тему? Но тогда есть риск, что он никогда не расскажет то, что ее интересует. Или просто молчать в надежде, что он все же заговорит?

— Так ты даешь согласие на работу в моей команде? — поинтересовался Бледа.

— Да, — кивнула Есения, кляня себя за то, что своим вмешательством сбила настрой парня к откровениям.

— Даже если Аттила не согласится?

— Мое согласие не зависит от его решений. Я преследую свои цели.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Бледа и снова замолчал.

— Я тебя обидела? — осторожно поинтересовалась Есения.

— Чем? — удивился парень.

— Не знаю, — пожала плечами она. — Но ты хотел рассказать мне про Ника, и вдруг оборвал свой рассказ…

— Я вдруг подумал, что, может быть, это не слишком хорошая идея. Чего это я так перед тобой разоткровенничался? — он покрутил стакан с напитком и даже шутливо заглянул в него. — Ты мне сыворотку правды туда не добавила? — его губы саркастически искривились.

— Неужели ты не хочешь, чтобы правда о твоем брате была всем известна? Если Джойс виноват, почему ты не говоришь об этом на всех углах? Пусть проведут расследование! И он понесет наказание. Разве ты не этого хочешь?

Бледа, задумавшись, гонял пальцами стакан по столу.

— Максим?

— Никогда не называй меня так при других.

— Других здесь нет, а прозвище у тебя дурацкое.

— Кто бы говорил! — усмехнулся он.

— Максим, я серьезно! Если у тебя есть факты, что Джойс виноват, почему ты их не обнародуешь?