Твоя любовь сильнее смерти

– Ну, то, что он там якобы "страдает" – сомнительно, если его пирогами кормят! Что же касается остального, то будет у нас теперь двенадцать месяцев. Передай, малыш, Апрелю, пусть заступает!

Творец обдумывал произошедшее, так и не решив, хорошо это или плохо. На всякий случай подумал, что надо всегда иметь в запасе лишний месяц. Пусть даже – тринадцатый. Кто знает, сколько еще таких "чумных", "ошалевших" ходит по земле?

Из цикла «Невыдуманные истории прошлого времени»

Петенька

В семье Будницких детей было много. Два года назад Дарья родила четвертого мальчика и уже опять ходила в ожидании прибавления. Бабы осуждали Дарью: куда столько рожает? Наверное, не кормит грудью младенцев, потому и тяжелая постоянно!

– А мне моя тетя Люба из Крутых Горок (помните, приезжала?) говорила, что она хоть и кормила ребеночка, а уже через два месяца оказалась в положении, – несмело возразила недавно вышедшая замуж Василиса и, незаметно для других, погладила живот.

Вскоре и совсем непонятное произошло в доме Будницких. Дарья средь зимы, уже на сносях, вдруг собралась навестить родителей в Криничках. Да еще настояла взять с собой двухгодичного Петеньку. А ехать туда – аж через три села! Муж Дарьи, Филипп Будницкий, пребывал в ссоре с тестем и тещей: те обещали дать за Дарьей в приданое дерева на хату, а в итоге построили себе сарай. С тех пор Филипп и не ездил к родственникам жены.

Уговаривали Дарью не ехать все: от мужа до младшей семилетней Зинки. На улице – морозная зима, заносы. Сам Филипп не поедет, придется просить свояка Гришку. Тот на колхозных лошадях подвозил корма на ферму. Филипп ругался: "Бабе как втемяшится что в голову – не вышибешь ничем!"

В день отъезда он на работу не пошел, отпросился. Петеньку самолично одевал, укутывал, а когда Дарья с ребенком сидели в санях, еще вынес овчинный тулуп, на случай вдруг мороз усилится. Уже сани тронулись, а Филипп вдогонку еще давал последние указки:

– Одну только ночь переночуй и завтра поутру – обратно! Да смотри хорошенько за Петенькой!

Затем прокричал вслед Гришке:

– Гришаня, надеюсь на тебя! Не подведи! Ты же знаешь, за мной не пропадет!

Гришаня не подвел: путешествие туда и обратно прошло благополучно. Дарья тоже не подвела: за Петенькой смотрела, он даже не простыл. Вот только обратно Петеньку не привезли. Дарья оставила его у родителей. Филипп заходился в гневе:

– Совсем ум потеряла! Ты зачем ребенка оставила? Неужто за ним кто-то лучше доглянет, чем дома родные отец и мать?! А мальчонка-то славный, в моего дядю Антона пошел, тот был красавец. Все, завтра еду, забираю Петеньку домой!

Дарья, как могла, отбивалась:

– Не кричи ты так, Филя! Я же не у чужих оставила. У мамы с папой корова, знаешь, какое сладкое молоко дает? Во всем селе такого не сыщешь! Вот рожу, и потом поедем заберем.

Филипп, все еще не остывший, хмыкнул: "Будто у нас нет коровы!" Супруги замолчали, Филипп ушел на работу, и Дарья с облегчением вздохнула: "Кажется, на первых порах пронесло! Пока что идет все так, как задумала, а дальше – даст Бог день, даст и пищу… Нельзя было дольше оставлять Петеньку в селе. Он уже большой, просится на улицу. Зимой еще кое-как, а весной в доме его будет не удержать. И тогда все увидят и поймут… Дарья удивляется, как ее муж этого не заметил? Вбил себе в голову, что Петя похож на какого-то дядю Антона. Дарья никогда и не видела этого дядю. Ну, а если похож – так и слава Богу!

Женщина стала наводить порядок в доме, хотя мысли ее вновь и вновь возвращались в прошлое. Три года назад… Она не думала, что так все получится. Впрочем, Дарья тогда вообще ни о чем не думала. Несла вязанку сухих веток домой – до дождей запасалась топливом. Филиппу некогда: день-деньской без выходных ремонтирует в колхозе сельхозтехнику. Зарабатывает, все мечтает построить дом…

С вязанкой на плечах Дарья подошла к мостику через ручей, и тут ее дрова расползлись, некрепко связанная веревка развязалась. Женщина скинула с плеч оставшиеся ветки и присела отдохнуть. А Петро шел мимо и помог ей. Вернее, предложил помочь…

Как-то сами собой сцепились тогда их руки. Видимо, одну и ту же ветку брали. А потом о дровах забыли…

Нравился ей этот мужчина! Сколько себя помнит – нравился. Хотя кому он не нравился? Все бабы в открытую завидовали его жене Верке. Хилая, неприметная, волосики мышиного цвета… и сама, как серая мышка, а мужика такого отхватила!

Самые бесшабашные иногда прямо спрашивали Верку Петра Черного (его прозвали "Черный" за широкие, густые брови): чем она привлекла мужа? Неужто позарился на ее волосенки? Та в ответ лишь улыбалась бесцветной, как сама, улыбкой. Но главное – никто никогда не заметил, чтобы Петро ходил "налево"! Было у них двое детей: сын и дочь, оба пошли в Веркину породу. Лишь ростом удались в отца – высокие и крупные.