Твоя маленькая ложь (СИ)

Мои брови угрюмо встречаются на переносице, и несколько секунд я все еще пытаюсь понять, послышалось мне или нет. Адриан резко хватает меня за запястье, утягивая назад, но некоторое время я сопротивляюсь ему.

— Что ты сказал?! — возмущенно кричу я, краем уха улавливая свой звонкий голос, который продолжает эхом раздаваться в коридоре.

— Лилибет, пойдем, — настойчиво произносит Адриан над моим ухом, продолжая утягивать в коридор.

— Кэтрин так и не рассказала своей дочери об участии в отборе? — усмехается мужчина, продолжая испытывать удовольствие от моей реакции. — Как похоже на нее.

— Заткнись, — грубо бросает Адриан в его сторону и, громко закрывая дверь комнаты, уводит меня прочь из коридора с одиночными камерами заключенных.

— Стой! — кричу я, пытаясь бороться с его напором. — Я должна знать!

Принц резко останавливается напротив очередной комнаты с прозрачной дверью, сквозь которую на нас бросает свои недоуменные взгляды один из заключенных. Адриан крепче сжимает мою ладонь, его брови сердито встречаются на переносице, а уверенный взгляд направлен строго мне в глаза.

— Неужели ты не понимаешь, что он готов говорить что угодно, лишь бы ты продолжала до трясучки бояться его? Он тобою играет и манипулирует, а ты все это глотаешь и требуешь добавки.

— Какого черты ты тогда привез меня сюда?! — гневно бросаю я, недоуменно глядя на него.

Адриан продолжает тащить меня вперед и вот мы уже минуем коридор с комнатами заключенных и приближаемся к КПП. Всю дорогу до ворот парень упорно молчит, крепко сжимая мою ладонь так, что спустя время она начинает замерзать и неметь от недостатка притока крови. Когда мы усаживаемся в автомобиль, он поворачивает ключ зажигания и продолжает упорно молчать, избегая моего взгляда. Некоторое время мы молча едем по городу, пока меня не охватывает очередная истерика, поэтому, когда я начинаю нервно смеяться, он направляет мимолетный взгляд в мою сторону с немым вопросом на лице.

— Он даже не выключил телевизор, когда увидел меня на пороге своей комнаты. Как будто я прихожу к нему каждые выходные, — хихикая произношу я, ощущая, как слезы постепенно настилают глаза. — Я не увидела в его глазах никакого раскаяния и чувства вины.

— Я не совсем согласен с королем по поводу гуманности тюрем, — не отрываясь от дороги, признается Адриан, крепко удерживая руль. — Таких людей тюрьмы не меняют.

— Ты прав, он не изменился, но он говорил чистейшую правду по поводу моей матери, и я просто обязана узнать…

— Думаю, ты еще не готова, — твердо сообщает он, перебивая меня.

— Что значит?!… — недоуменно произношу я, когда осознаю, что мы паркуемся возле национального госпиталя.

Как только автомобиль останавливается, я выбегаю на парковку, быстрым шагом направляясь в сторону главного входа с высокой громогласной табличкой «Rigshospitalet», но твердая хватка Адриана практически мгновенно останавливает мой ход.

— Не так быстро, — произносит он, глубже натягивая черную бейсболку мне на глаза, одновременно надевая на себя черные квадратные очки. — А вот теперь можно идти.

Быстрым шагом мы заходим в главный корпус больницы, где нас встречает миловидная девушка примерно моего возраста, дружелюбно задавая нам вопрос. Адриан коротко отвечает ей, на что она подробно рассказывает, как нам пройти в нужный корпус.

Пару минут, минуя длинные коридоры различных корпусов, мы проходим через широкие двери с надписью «отделение онкологии», и на секунду у меня замирает сердце. Следуя рекомендациям девушки, мы спускаемся во внутренний двор больницы, предназначенный для пациентов онкологического и кардиологического отделений. Как только я ступаю на очищенный зеленый газон, глаза за считанные секунды находят маму, а тело само бросается ей навстречу, но едва ли у меня получается сделать и пары шагов, как снова и снова его руки резко останавливают мой порыв.

— Что опять?! — с раздражением бросаю я, глядя ему в глаза.

— Ты не замечаешь, что она не одна? — спрашивает Адриан, кивая в ее сторону.

И вправду, я настолько хочу увидеть маму, что не замечаю остальных людей вокруг. Она мило беседует со старушкой, которая опирается на оборудованные ходунки, и по различию в их одежде я делаю вывод, что они из разных отделений. Но в глаза бросается лишь одно — мама сбросила очень много веса. Очень непривычно видеть ее такой исхудавшей с тонкими торчащими скулами и с платком на голове, прикрывающим остатки волос, но ведь все это неважно, если она победит своего недуга?!..

— Ну, да, с какой-то женщиной…

— Это не просто какая-то женщина, — настойчиво сообщает он, глядя в их сторону. — Это моя бабушка.

— Что?! — недоуменно протягиваю я, пытаясь четче рассмотреть в старушке королеву-мать. — Она… очень изменилась. То есть, почему моя мама разговаривает с ней?

— Скорее наоборот, почему королева разговаривает с твоей матерью, — задумчиво произносит он, сощуривая веки.