Твоя маленькая ложь (СИ)

— Не знала, что ты… куришь, — говорю я первое, что приходит в голову.

Он в ответ лишь ухмыляется и закидывает сигарету в ближайшую мусорку.

— Вообще-то, нет, но иногда тянет, — признается парень, откровенно разглядывая мой комбинезон. — Сигареты — это как бывшая, к которой ты возвращаешься снова и снова, пьяным или подавленным. Вот ты насытился… и вновь идешь покорять мир.

Я наблюдаю за его беглым взглядом и ехидной ухмылкой, за которой он прячет волнение, и понимаю одно — его и Карен что-то тревожит. И вряд ли это связано с чем-то кроме их масштабной повстанческой деятельности…

Адриан отходит от ступенек подъезда, подходя к черному скутеру, сиденье которого украшено кровавыми языками пламени, и берет в руки черный мотоциклетный шлем, протягивая его мне. С явным недоумением на лице я подхожу к транспортному средству медленным шагом, вопросительно приподнимая бровь.

— Ты пройдешь со мной через все или сбежишь? — с вызовом произносит он, улыбаясь самой ослепительной улыбкой.

Я принимаю шлем, оглядывая парня с ног до головы сомнительным взглядом, и театрально улыбаюсь.

— Жаль только прическу попортить, — отвечаю я и надеваю защиту на голову, некоторое время копошась с ремнями.

Он издает привычную усмешку, с непритворным интересом наблюдая за мной со стороны. Когда я усаживаюсь за ним на заднее сиденье скутера, обвивая его спину руками, отточенными привычными движениями рук он надевает шлем, заводит двигатель, и мы трогаемся с места. Вслед за нами едут и остальные повстанцы, кто-то на таких же скутерах, а кто-то находится за рулем массивных внедорожников, до отвала набитых какими-то боеприпасами. От вида этой картины завтрак невольно подступает к горлу, и я сильнее прижимаюсь к водителю, хватая ртом воздух.

Меня одолевают странные чувства. Где-то внизу живота зарождается некое волнение перед событием, исход которого я не в силах узнать, но в то же время страх неизвестного словно дает под дых, и вот я уже мысленно задыхаюсь от недостатка кислорода и от недопонимания происходящего.

На улицах ни одной живой души. Мы едем практически по пустым дорогам навстречу ледяному ветру. Время от времени мимо проносятся одинокие автомобили, водители и пассажиры которых недоуменно оглядываются в нашу сторону. У меня перехватывает дыхание, когда мы приближаемся к главной королевской резиденции. С каждой секундой даже сквозь рев мотора мой слух улавливает громкие голоса многочисленных людей, которые прорываются сквозь незначительную ограду гвардии. Целеустремленная толпа рассредоточилась вокруг центральной площади, скандируя какую-то невнятную фразу.

— Стой! Что ты?.. — мой взволнованный голос вырывается из груди, намереваясь напрочь заглушить рев мотора.

Адриан аккуратно паркуется, не доезжая до толпы. Я наблюдаю, как Карен, Алекс и десятки других повстанцев, вооруженные до зубов, прорываются вперед, и люди, скандирующие «Фредерик, выходи!» и «Долой короля!», без вопросов расступаются перед ними, пропуская ближе к дворцу.

Парень отцепляет свою черную поясную кобуру и проводит через петельки для ремня на моем комбинезоне. Проведя до конца, он закрепляет ее и оставляет «карман» для оружия возле моей правой руки.

— Что… что происходит? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Помни, что он заряжен, и бери его только в крайних случаях. Это понятно? — он в упор смотрит мне в глаза.

— Я не возьму его, — отвечаю я, направляя на него испуганный взгляд.

— Я не спрашиваю тебя. Лилибет, я не всегда буду рядом, а он всегда пригодится, — спокойным тоном говорит парень. Одним движением руки он достает оружие из кобуры и протягивает его мне. — «Walther P99», немцы знают толк не только в машинах, но и в оружии. Этот малыш проверен временем.

Я хочу сказать, что мне плевать, что это за пистолет и кто его изготовил, но продолжаю молчать, не в силах произнести ни слова. Беру оружие в руки, аккуратно осматриваю его и понимаю, что это далеко не пневматика — корпус пистолета черный, прохладный и опасный. На рукоятке выгравировано название оружия и еще куча непонятных моему глазу цифр.

— Помнишь, как стрелять? — он поднимает напряженный, полный решимости взгляд.

— Я не…

— Элизабет! Я. Спрашиваю. Помнишь, как стрелять?! — вновь настойчиво спрашивает он, перебивая мой лепет. Его напряженный громкий голос режет мне слух и брови тут же угрюмо сходятся на переносице.

— Да… кажется, — мгновенно срывается с моих губ. — Зачем все это?

— Знай, что я никогда бы не сделал этого, не будь это так важно, — звучит его стальной голос, пока он забирает у меня пистолет, упаковывая его обратно в кобуру.

— Думаешь, на меня могут напасть? — спрашиваю я и от непривычной тяжести справа рука по инерции тянется к оружию, слегка поглаживая кожаную кобуру.

— Я не думаю, я знаю, — уверенно сообщает он, принимая у мимо проходящего повстанца пистолет более внушительных размеров, пару секунд он прячет его за пояс, прикрывая кожаной курткой.