Твоя маленькая ложь (СИ)

— Я что-то пропустил? — раздается недоуменный голос младшего герцога со стороны. Я отрываюсь от отца, и мы со смущенными улыбками на лице смотрим в сторону юноши. — Ужин уже подали, можем идти.

— Элизабет, что у вас с Кристианом? — невзначай интересуется Вильгельм, когда мы приступаем к ужину в помещении, не уступающем размерам малой обеденной залы во Фреденсборге. — Не смотри на меня так, Тео мне рассказал, что вы с ним были знакомы задолго до отбора.

Я направляю хмурый взгляд в сторону брата, он отвечает мне беззаботной улыбкой, слегка пожимая плечами.

— Да, мы дружили все детство и… — я смотрю в свою тарелку, без аппетита ковыряя овощи вилкой, не в силах собраться с мыслями. — Я не знаю, что будет дальше… 

— А, по-моему, все очевидно, — с легкой улыбкой на лице сообщает отец, дожевывая очередную порцию пищи. — Не пойми меня неправильно, но мы с Фредериком всегда мечтали породниться. Во всяком случае, через Тео и Шарли, — начинает он, но вовремя осознает, что выбрал неподходящую тему для разговора. Взгляды отца и сына встречаются, и Теодор раздраженно выдыхает. — Простите…

— По-моему, я уже говорил, что не собираюсь жениться на Шарлотте, — спокойным голосом сообщает младший герцог Виборг, вытирая руки об тканевую салфетку. 

— Но почему? — удивляюсь я с неловкой улыбкой на лице. — Она же такая душка!

— Вот бывает посмотришь на человека… вроде как он милый, хороший, но в глубине души ощущаешь, что… не твое это, — признается юноша, задумчиво поглядывая куда-то сквозь стену.

— Согласен, — добавляет Вильгельм, промачивая губы тканевой салфеткой, но тут же прочищает горло и едва привстает на удобном стуле, меняя положение. — В любом случае, я уверен, что после коронации Кристиан без проблем дарует тебе наш титул, принадлежащий тебе по праву рождения.

— Но в таком случае все узнают, что у тебя есть внебрачная дочь, — осмеливаюсь заметить я, отпивая горячий чай из фарфоровой чашки, аккуратно опуская ее на блюдце.

— Дорогая моя, ты меня плохо знаешь, если думаешь, что чужое мнение я буду ставить превыше единственной дочери, которую не видел двадцать лет своей жизни и упустил самые важные моменты, — признается герцог, улыбаясь добродушной улыбкой.

— Боюсь, Кристиан планирует даровать ей несколько иной титул, — многозначительно произносит Теодор, интригующе приподнимая брови.

Отец и сын начинают улыбаться загадочными, заразительными улыбками и, не выдерживая их напора, я расплываюсь в забавной улыбке в ответ, неловко закусывая нижнюю губу. Они невзначай продолжают разговор о своем титуле, вскользь упоминая про фамильный особняк, а я задумываюсь над словами Теодора, пропуская их рассказ мимо ушей.

Что означает «твой» человек? Наверняка тот, в присутствии которого ты ощущаешь себя как дома, и рядом с ним тебя не покидает чувство безопасности, тепла и уюта. Тот, с которым ты душой и телом жаждешь встречи в любую свободную секунду расставания и не можешь надышаться им перед прощанием. «Твой» человек для тебя самый идеальный даже с кучей недостатков и вредных привычек, которые могут оттолкнуть кого-то другого. Тот, на кого ты можешь положиться, зная, что тебя никогда не отвергнут и не предадут. Именно благодаря ему тебе противно смотреть в сторону противоположного пола в романтическом плане, ведь твой желудок выворачивается каждый раз, когда ты думаешь о прикосновениях «чужих» тебе людей, потому что твое тело может принадлежать только ему.

Только ему и никому более.

Я мгновенно задаюсь вопросом: а мой ли Кристиан человек? И сознание тут же дает мне мощный пинок под зад, мгновенно давая ответ на столь глупый вопрос.

====== Глава 43 ======

По моей просьбе Тео любезно отвозит меня в Амалиенборг, иначе я не выдержу еще одной ночи в полном одиночестве, изнемогая от желания узнать, что же еще произошло за время моего отсутствия и все ли в порядке.

На дворцовой площади все еще усилены конвои королевской гвардии, вперемешку с вооруженными спецслужбами в черных одеяниях. Они едва заметно кивают нам, провожая подозрительными взглядами. Дело плавно идет к ночи, но на крыше дворца я успеваю уловить приспущенный государственный флаг, вальяжно развивающийся на ветру — верный признак трехдневного траура по случаю кончины короля Фредерика X и всех людей, чьи жизни унес тот роковой день.

На парадном крыльце нас встречают два лакея в повседневных кителях, любезно приветствующих сдержанным кивком. В полной тишине мы добираемся до кабинета новоиспеченного короля, и я замечаю, что королевскую резиденцию за эти дни максимально старательно облагородили. Чуть ли не на каждом шагу с легким книксеном нас приветствуют мимо пробегающие горничные разных возрастов в идеально отглаженных платьях кофейного оттенка, вперемешку с лакеями в черных повседневных кителях, находящимися возле каждого коридора.

— Надо же, — удивляюсь я. — В тот день не было столько персонала.