Твоя на одну ночь

Вспышка еще большего удовольствия накрыла меня, заставив мелко задрожать, взлететь на тот самый пик, растворившись в страсти и экстазе, становясь совершенно невменяемой… и невероятно счастливой.

Хриплый мужской стон, прозвучавший со стороны Джеймса, стал сигналом о том, что и он подошел к концу, изливаясь мне на живот. Блаженно прикрыв глаза, я расслабленно лежала, прислушиваясь к себе. Да, определенно, я давно не чувствовала себя настолько счастливой…

Утренний совместный душ, взбодривший меня, прошел в молчании. Трудно разговаривать, когда и на секунду боишься оторваться от губ друг друга. Но вот завтрак, а точнее, его приготовление в одной лишь мужской майке, был наполнен ехидными репликами, смехом и звуками поцелуев, конечно же, куда же без них!

– Джеймс, – окликнула его я, – можно ли тебя попросить рассказать о себе? Самую малость. Просто чтобы ты не был в моей голове сплошной большой неизвестностью. – И извинительно улыбнулась.

Да, просить о таком было неловко, но все же мне хотелось узнать о человеке, с которым я сплю, хоть чуть–чуть подробностей.

– Что именно ты хотела бы узнать? – поинтересовался мужчина, задумчиво перемешивая сливки в кофе.

– Возможно, про детство. Твои увлечения, предпочтения… Не знаю, – усмехнулась. – Пожалуй, согласна на любую информацию, помимо имени и профессии!

– На протяжении многих лет моим хобби была, как это не смешно, робототехника. Сейчас же она является моей профессией. Вырос в обеспеченной семье, хотя детство практически не помню, лишь эпизодами… Оно было классным, это точно. В семнадцать сбежал из дома и поступил в университет. Сбегать пришлось по причине конфликта с отцом, с которым мы не сошлись во взглядах на мою будущую, на тот момент, жизнь. – Харрисон улыбнулся уголком губ и на время замолчал, чем я поспешила воспользоваться:

– А сколько тебе сейчас? – Как–то совсем упустила из виду тот факт, что совершенно не знаю его возраст.

– Двадцать восемь. Будет…

– Скоро?

– Да, – мужчина посмотрел на меня и перевел тему: – А насколько юную особу совратил я?

– Боюсь, разочарую я вас, мистер Харрисон. Слово “юность” к таким старым личностям уже не подходит! – широко–широко улыбаясь, пошутила я. – Мне двадцать два, – все же ответила, а после добавила: – Было. Недавно.

На секундочку замолчав, вернулась к прошлой теме:

– Так что насчет твоих увлечений? Фильмы, книги, музыка?

– Из музыки отдаю предпочтение тяжелому року, фильмы не смотрю, просто нет времени, а книги… скорее, научный жанр и, может быть, фантастика. А что насчет тебя?

– М–м–м… Сложно! Хотя, в целом меня можно описать как всеядную к любым жанрам. Как в музыке, так и в книгах с фильмами. Еще очень люблю искусство и историю. Не ту, что с датами, а та, что раскрывается характер народа, его принципы и моральные устои… А в живописи обожаю импрессионизм. Моне и Мане, Дега, Ван Гог – их картины я могу рассматривать вечно!..

В таких диалогах и прошло утро, сближая нас и знакомя друг с другом… А уж потом! Днем, познавая искусство флирта, я уговорила этого сурового ученого посмотреть со мной целый фильм! А потом и второй… Но второй досмотреть мне было не суждено, Харрисон очень нагло и непреклонно сообщил, что ему скучно. Ну, как – сообщил? Просто диван оказался интереснее, стол гостиной тоже ему не уступал, да и ванну, как было установлено, совместно принимать – чересчур увлекательное занятие!

А вот по пути домой я вспоминала события вчерашнего вечера, жаркий секс… и понимала, что опять забыла принять противозачаточные! Более того, я совершенно не могла вспомнить, как все, в итоге, закончилось. Оставалась лишь надежда на то, что Джеймс не изменил себе и кончил НА меня, а не В…

Черт, черт, черт! Пусть все обойдется!

В смешанных чувствах я добралась до квартиры и открыла дверь. Брат был у друга, о чем сообщил еще вчера, потому я предвкушала одиночество и время, которое посвящу танцам. От них я не отказалась и упорно продолжала заниматься, скрывая ото всех. Даже Харрисону сегодня не сказала.

Ожидая пустоту и тишину, я была очень удивлена, обнаружив горящий свет. Но обладательница звонкого стука шпилек, который быстро приближался ко мне, удивила еще больше: в дверном проеме оказалась Джорджина.

Не могу сказать, что меня обрадовала эта встреча. Она меня даже обескуражила, ведь ключей у матери нет, а Ник бы сказал мне. Наверное. После услышанных новостей я вовсе видеть Джорджи не желала, но мама, как всегда, поинтересоваться моим мнением забыла.

– Здравствуй, дорогая! – расплылась она в слащавой улыбке. – В одинокий воскресный вечер мне очень хотелось провести время с детьми, но вас, как назло, не оказалось дома! Птенцы вылетели из гнезда, напрочь забыв о тех, кто их взрастил, – притворно грустно вздохнула она. – Как я рада тебе, Элли!

“Как я ненавижу это имя, Джорджи!” – мелькнула в голове мысль.

– Но, наверное, это даже хорошо, что мы остались вдвоем. Давно пора поговорить по–девчачьи. Расскажи о себе, о Джеймсе! Он хорош, да? Особенно, вероятно, он шикарен в постели? Не стесняйся, Элли, расскажи маме все, как лучшей подруге!