Твоя половина мира

Элен вспомнила вчерашнюю ночь. На лифтовой площадке блондин не оставил ей ни шанса — он опережал ее на каждом шагу, закрыл все варианты, кроме единственного, который от него никак не зависел. Он знал, что Компания пришлет за ней вертолет, но не мог ничего с этим поделать.

А теперь... Элен снова проиграла в воображении, как бьет его по голове, — он даже не шелохнулся. Если бы не та встреча, Элен решила бы, что он и не форвард вовсе.

— Эй! Сестрица, тебя два раза приглашать? “Для тебя два раза — слишком много?”

— А ты чего встал?! — Блондин пнул какого-то мужчину, еще одного толкнул в шею. — Все наверх!

Он был слеп и глух, но форвертс в любой момент мог вернуться и к нему. Элен почувствовала, как на крышу опускается вертолет, и поняла, что, если она ничего не сделает сейчас, через минуту будет уже поздно.

Минус 1 минута 45 секунд

Альберт посмотрел в бинокль и, вернув его офицеру, снова взял трубку.

— У вас все нормально?.. У нас тоже. Да, подтверждение получено.

— Есть посадка, — негромко доложил стрелок. — Черный “Москит-14”. Пилот и боец, оба остаются в кабине.

— Ваши уже на месте, — сказал Альберт. — Ах, вы в курсе!.. Чудесно. Конкуренты?.. — Он обернулся к капитану, тот отрицательно покачал головой. — Кроме вас, сюда никто не попадет. Никто и не пытался. Они люди разумные. И даже Хаген, если это вас интересует... Почему он согласился?.. Ну, хотя бы потому, что иначе ему оттуда не выйти. Когда выбор сводится к единственному варианту, он перестает быть выбором. Вас это устраивает? Меня тоже. До связи, господа. Альберт выплюнул жвачку и хрустнул пальцами.

— Люди... — не отрываясь от винтовки, сказал стрелок. — Внутри пятеро. Выбегают на улицу. Еще пятеро. На подходе — от тридцати до сорока. У них там паника.

Капитан подошел к окну и глянул в бинокль.

— Паника — это славно, — проронил Альберт. — Ищи человека с гранатой. Приметы... — Он закрыл глаза. — Приметы такие: мужчина не старше двадцати лет, светлый пиджак.

— Вижу, — отозвался снайпер. — “РГ-118”. Активированная. В правой руке.

— Попадешь?..

— Так точно.

— Господин Советник, — подал голос капитан. — Я обязан...

Альберт собрался уже ответить, но вдруг опомнился и начал судорожно ощупывать одежду. В брюках нашлась пустая упаковка, он скомкал ее в ладони и занервничал еще сильней. В нагрудном кармане скрипнул пластик, и Альберт сразу успокоился. Переведя дыхание, он выдавил из ячейки жвачку и зажал ее в зубах.

— Что вы там обязаны, капитан?

— Господин Советник, я обязан уточнить. Мы ликвидируем... всех?..

Альберт энергично разжевал подушечку и кивнул:

— Всех, капитан. Отпустим вертолет и... всех. Что там с гранатой? — обратился он к снайперу.

— Я готов.

— Ну и... пусть они тоже будут...

— Огонь, — сказал офицер.

Винтовка издала стальной щелчок — спустя мгнове-на площади полыхнуло ослепительно желтым, же погасло. Через полсекунды от ресторана до-иесся короткий гром.

Альберт отобрал у офицера бинокль. В подсвеченном кадре парила светло-серая дымка, вокруг разбитой двери лежали люди — те, кто успел выйти. Женщину, появившуюся первой, отнесло взрывом к автостоянке и кинуло на багажник “Фольксвагена”.

— Гарантия, — буркнул Альберт.

Снайпер снова выстрелил. Тело дернулось и скатилось с машины.

— Из окна второго этажа спрыгнул человек, — сообщил капитан. — Левое крыло здания отсюда не видно.

— И что?..

— Уничтожен.

— Вы мне про каждого в отдельности рапортовать собираетесь?

— Нет, господин Советник. Но я подумал...

— Думать вы должны только об одном: чтобы оттуда никто не вышел.

— Я вас понял.

— Это хорошо, что вы меня поняли, — сказал Альберт. — Очень хорошо.

Он уже не боялся — ни Тиля Хагена, ни срыва операции. План, пришедший ему в голову внезапно и как будто извне, поначалу казался не только смертельно опасным, но и нереальным. Альберт как человек здравомыслящий в него не верил — до тех пор, пока план не начал сбываться сам, шаг за шагом.

Несколько дней его одолевало странное состояние полуяви-полубреда. Дошло до того, что Альберту стали слышаться какие-то голоса. Это было связано с его способностями, и он не придумал ничего лучшего, как запастись дипэкзедрином. Жвачка гасила форвертс — вместе с ним на время глохло и бормотание в черепной коробке. Дозы, которыми Альберт принимал транквилизаторы, нормального человека превратили бы в растение, но его, форварда, они превращали как раз в нормального. Он перестал видеть то, чего не видели другие, и взамен получил удивительную ясность рассудка. Всего три пространственные координаты — и никакого форвертс, за исключением самого слабенького, позволявшего заглядывать не дальше, чем на полчаса.

Сон наяву прошел, но план остался — к тому же наполовину реализованный.

Альберт давно понял, что всем этим кто-то управляет. Работать под руководством для него было привычно, и, обнаружив начальника даже здесь, он не удивился. Альберт не хотел подчиняться безотчетно — потому и набивал себя химией, — но он уже не сопротивлялся. Все шло само, быстро и неотвратимо, к единственно возможному финалу.