Твоя половина мира

Вряд ли Хаген совершил все то, что ему приписывали, но положение было таково: он вне закона, его ищут повсюду, любой полицейский в случае уверенной идентификации имеет право убить его прямо на улице... и никто не сможет его найти. Это смахивало на фарс. Народ терял доверие к спецслужбам, крупнейшие компании замораживали перспективные программы и давили на власть.

Последний год Президент звал Хагена не иначе как “гангреной”, но частенько уточнял, что в этой гангрене — триллионы евро и новое будущее человечества. Хрыч был большим поклонником прогресса, чем и умилял Альберта, и раздражал до смерти. Потери компаний он воспринимал как собственные убытки.

А потери уже были. Год назад в Москве разыгралась целая война — такая же, впрочем, скрытая, как и теперь, — война за вольного форварда Алекса Насича, окончившаяся ничем. Насич обладал мощным даром, но исследования он не продвинул.

Компании вновь принялись искать материал, качественный и свободный. Вряд ли они надеялись получить в распоряжение самого Хагена — если бы тот сам себя не обнаружил.

Тиль Хаген определенно что-то задумал. Он уничтожал тех, кто хоть раз видел его в лицо. После подмены фотографий в сети это было вполне логично. Непонятно, почему он не начал убивать раньше... Похоже, самое главное он отложил на последний момент, и если пятеро форвардов уже мертвы, значит, этот момент настал.

С выходом Хагена из спячки как-то странно, невероятно удачно совпало все: повышенный интерес компаний, растущее остервенение в обществе, решимость Президента, давшего добро на самые жесткие меры... И приезд Михаэля Ситцева, оказавшегося в нужное время здесь, в ресторане на пустой площади, построенном как идеальная ловушка. И даже появление строптивой дурехи Лаур. Возьмись Альберт искать Хагена лично — еще неизвестно, как бы оно там сложилось... Предупреждение, которое он получил на завтра — точнее, уже на сегодня, — выглядело нешуточно. И, разумеется, эта причина была для Альберта главной.

Все сложилось как будто само собой, но за цепью совпадений Альберт ощущал чье-то присутствие, чье-то внимание и участие. Если бы он не глушил себя дипэкзедрином, то, возможно, знал бы об этом больше, но он предпочитал оставаться в ясном сознании — и чуть в стороне. Тот, кто вел эту операцию, уже не ошибется: Тиль Хаген сядет в вертолет. Ему как форварду известно, что случится через пару минут. Для него перейти в Компанию — это единственный способ выжить и навсегда закрыть полицейский файл со своим именем. Потому что официально Хаген погибнет. Прямо сейчас.

“Ни одного свидетеля...” — прорвался в мозгу опостылевший голос.

Альберт сморщился и полез в карман за жвачкой.

— Готовьте “штурм”, — сказал он капитану.

Минус 1 минута 20 секунд

За секунду до взрыва Тиля бросило вперед: споткнувшись, он пролетел метра полтора, неудобно упал на локоть и откатился за пухлый диван. Больше он не успел ничего — ни осознать, что же его толкнуло, ни крикнуть людям “ложись!”. Спустя мгновение на улице раздался оглушительный хлопок. Створки вдавило внутрь облаком стеклянной пыли — одновременно в холл ворвалась ударная волна и рой поражающих элементов гранаты. Посетители, стремившиеся к выходу, превратились в кучу сырого тряпья.

Тиль сделал несколько глотательных движений и, не поднимаясь, огляделся. Справа зияла дыра в нежный августовский рассвет, слева, тремя ступеньками ниже пола, лежали развороченные дубовые двери.

В баре живых не осталось.

Тиль рванулся к лестнице, но...

Назад!!!

...тут же сиганул обратно за диван. На дверной коробке с сухим стуком встопорщилась щепка.

Он утер лицо и медленно выдохнул. Форвертс в который раз сберег ему жизнь. Сработал как рефлекс, и Тиль, на уровне рефлекса же, ему подчинился. И снова избежал смерти — легкой, внезапной, неотвратимой... Глупой — потому что чужой.

Снайпер ловил любой движущийся объект. Это могло показаться абсурдом — если бы не пусковая установка в соседнем доме и будущий залп, который и выдал ее заранее.

Они убьют всех.

Форвертс наконец-то заработал в полную силу.

Они убьют всех, кто здесь находится.

Из ресторана показалось человек пятнадцать. Первой шла немолодая женщина в темно-синем вечернем платье.

— Что за грох... — начала она, но наткнулась взглядом на трупы и прикрыла пальцами рот.

— Куда?! Не лезь! — гаркнул Тиль.

Сзади на женщину продолжали давить. Народу в здании было много, музыка стихла совсем недавно, и не все еще поняли, что случилось.

— А мы слышим — тут лопнуло вроде... — проговорил какой-то мужчина, протискиваясь в холл.

Женщина раскрыла глаза шире и, пронзительно взвизгнув, повалилась в чьи-то объятия.

— Полиция... — беспомощно вякнул мужчина. Тиль приложил пистолет к губам, и посетители попятились к ресторану.

Разницы нет. Никто не выживет.

Тиль выглянул из-за спинки и обнаружил в левом углу вторую лестницу, винтовую. Из дверей она не простреливалась. Вот только добраться бы...

Он вскочил и ринулся через холл.

Верх! — предупредил форвертс. Тиль, не анализируя, сделал нырок. Пуля, пролетевшая на уровне плеч, выбила из стены бетонную крошку.

Верх! Низ!