Твоя половина мира

“Какая разница? Сейчас “штурмы” превратят здание в воронку. Брось этот вариант, оставь его в покое. Дальше он будет жить сам, а для тебя здесь все уже закончилось”.

— Ничто никогда не кончается.

“Верно. Впереди большая работа. Трудная и грязная. Но мы справимся, Тили. Вот так и справимся: “раз-два”. Ты сам знаешь. Ты же форвард...”

ЭПИЛОГ

Раз (Ein)

— Как поживают рыбки? — Тиль приблизился к аквариуму и заложил руки за спину.

— Живут, — ответил Полушин с наивной гордостью. — Марина беременная, скоро осчастливит.

— Марина — это которая?

— Ну вон же, с пузом.

— Синенькая?

— Какая же она синенькая?! Ну синенькая, синенькая.

Тиль постучал ногтем по стеклу.

— Не надо, им это не нравится.

— Они сами тебе сказали?

— Нет. Но они могли бы сказать.

Тиль с Полушиным переглянулись и захохотали.

— Сейчас я тебя котлетами угощу. Ты таких не ел.

— Я на минутку, Федя.

— Никаких минуток! Тебе что, каждый день домашние котлеты предлагают? Бабкин рецепт вспомнил, хочу попробовать. Мясорубку специально купил.

— Мясорубку?..

— Ну да. Только ради котлет и купил.

— Если ради котлет, тогда останусь, — улыбнулся Тиль. — Как здоровье, Федя?

— Да нормально, нормально.

— Ты все на таблетках?

— Сам же знаешь, зачем спрашивать?

— Погубит тебя эта химия...

Полушин, помолчав, достал из шкафа какой-то асимметричный агрегат.

— Это не мясорубка, это же целый комбайн, — произнес Тиль.

— А по мне — одна хреновня. Ты лучше о себе.

— Ничего нового, все по-прежнему: торгую сборной мебелью — школы, муниципальные больницы... По мелочам, Федя, по мелочам. На днях опять убытки случились. Двести тыщ коту под хвост.

— Что ж так?

— Партнер ненадежный. Сейчас скажет одно, а через минуту — другое. Как с такими работать? В общем, средненький у меня бизнес, Федя. Самый что ни на есть средний.

— Ты молодец, Тили. Я думаю, ты из нашего поколения самый умный. Хоть и не самый старый. Иногда мне кажется, что ты умнее меня.

— Это только кажется, Федя. Меньше транквилизаторов принимай.

— Я уже привык. — Полушин размотал шнур и, подключив, пошел к холодильнику.

Склонившись над комбайном, Тиль заглянул в бункер и вынул оттуда пакетик с винтами.

— Федя... ты что перемалывать-то собрался?

— Свинину, говядину... М-мать!.. Не посмотрел. Спасибо.

— К сожалению, это не единственный электроприбор в твоем доме. — Тиль провел пальцем по книжному стеллажу и остановился у окна. — Не могу же я ходить за тобой, как нянька... — Он вытащил из-за пояса “стейджер”. — Не могу, Федя.

Два (Zwei)

В окно было видно улицу — как она обычно выглядит с тридцать восьмого этажа: река дороги, не слишком широкая, коробочки машин и фантики прохожих.

К перекрестку тянулся пестрый ручеек — детская экскурсия, полсотни душ, не считая воспитателей.

Тиль ослабил галстук и побарабанил по подоконнику.

“Здравствуйте, — раздалось в мозгу. — Ордер на всех, оптом. Одна минута. Время пошло”.

“Это плохая шутка, Элен”.

“Да, пожалуй, неудачная. Я поднимаюсь к тебе”.

“Что с аэротакси?”

“Утром на стоянке был пожар. Огонь погасили, но несколько вертолетов пострадало. Твой сегодня в город не выпустят”.

“Он не мой”.

— Ну ладно, ладно, не придирайся, — сказала Элен, заходя в кабинет. — Все хорошо. Разве могло быть как-то иначе?

— А разве не могло?..

Он взглянул на часы, потом снова — в окно. Дети прошли перекресток и направились вниз по улице. Тиль длинно выдохнул и сел в кресло.

— Как дела в Москве? — спросила Элен. — Что-нибудь привез?

— Список. Полный список, это тоже неплохо, но подробностей... никаких. Достоверно Федору было известно только про нас, а что светит остальным... Ты сама это видишь?

— Нет.

— Вот и он не видел.

— Значит, и выбора нет?

Тиль задумчиво покрутился в кресле.

— Как в Торонто слетала?

— Было трудно... — Элен опустила глаза. — В девятнадцать лет человек почти ребенок, а уж в семнадцать-то... И эта кличка все из головы не выходила. “Демон”!.. Семнадцать лет демону... Ты свалил на меня самое мерзкое, Тили.

— Мерзкого впереди еще полно. — Он выдвинул ящик и положил на стол исписанный листок, потом взял маркер и аккуратно отчеркнул строку.

— Тебе это обязательно? Нас ведь не так много... осталось.

— Помогает сосредоточиться, — сказал Тиль.

— Помогает забыть, что это живые люди и что у нас общий предок...

— А тебе — обязательно?! Говорить все это вслух, как будто я сам не знаю, как будто мне самому... — Он осекся. — Извини.

— Ничего. Встретились... Нормально.

Тиль встал и, обняв Элен, ткнулся носом ей в макушку.

— Я скучал по тебе.

— Волновался?

— Нет, конечно.

— Хоть немножко...

— Нет.

— Ну хоть капельку!

— Не смеши. Только скучал.

— Я тоже. Ладно, показывай.

Тиль извлек из кармана бархатную коробочку.

— Училась бы ты молчать, женщина. Весь сюрприз испортила...

Элен открыла футляр — внутри лежала серьга с большим бриллиантом.

— А втору-ую?..

— Это вместо обручального кольца, а их парами не носят.

— О-па... Ну ты, Тили... Ну ты даешь.

Он цокнул языком и выставил указательный палец:

— Все-таки получилось!

— Ты серьезно? И музыка будет?

— И музыка, и белый “Хаммер” с колокольчиками.

— Белый?.. Мне бы чуть потемнее. Я хотела черный, вообще-то.

— О черном забудь.