Твоя примерная коварная жена

– Петр Аркадьевич, есть ли смысл мне к вам приезжать, чтобы поговорить о кредите для «ЭльНора»?

– Конечно, есть, душа моя. Ты ко мне приедешь, и мы обо всем договоримся. Если ты на мои условия пойдешь – дам денег, а нет – то извини, у тебя сейчас кредитная история не очень-то способствующая.

– И эти условия? – в голосе Бжезинской зазвучал металл.

– Ты же умная женщина, душа моя. И красивая. Я всегда мечтал иметь такую бабу, как ты. Стильную, дорогую, чтобы окружающие завидовали. Ты же у нас королева, а я тебя, королеву, на четвереньки поставлю, – он внезапно охрип и откашлялся. – Вот представил, как я тебя отдеру хорошенько, так хорошо стало… Ну что, приедешь? Конечно, приедешь, у тебя ведь выхода нет.

– Всего доброго, Петр Аркадьевич, – ровным голосом попрощалась Бжезинская. – Выход из трудной ситуации всегда там же, где вход. Так что я, пожалуй, в него и выйду. А что касается вас… Вы перед тем, как королевам подобные предложения делать, в зеркало бы на себя посмотрели, что ли… Из грязи в князи у вас не получилось, Петр Аркадьевич. Порода не та. Как были дворовой шавкой, так и помрете. Так что не подпрыгивайте излишне, в элитные кобели вы все равно не годитесь. А если в штанах от мечтаний тесно стало, то секретаршу свою отдерите. В аккурат ваш уровень…

Не слушая диких визгов в трубке, она нажала отбой и разжала мокрые пальцы. Подонка, возомнившего о себе невесть что, она на место поставила, вот только проблемы денег на цветовые панели для строящихся домов это не решало.

«Так будет везде, – отстраненно подумала Бжезинская, вытирая мокрую пятерню о подол итальянской юбки, купленной в прошлой жизни за две среднемесячные зарплаты жителя их области. – Когда ходишь с протянутой рукой, будь готова к тому, что тебе будут выдвигать условия, и далеко не все из них тебе понравятся. Вернее, не понравятся никакие, но что-то окажется более приемлемым, чем торговля собой».

Телефон зазвонил, Бжезинская бросила быстрый взгляд на экран, чтобы убедиться, что это не настырный банкир, которому она только что нахамила, и вздрогнула. Звонил Борис.

– Мне необходимо, чтобы ты до конца этой недели перевела мне следующий транш, – начал он, даже не поздоровавшись. – Я доделал ремонт в помещении своего будущего ресторана, мне нужно делать предоплату за оборудование, так что поторопись.

– Вообще-то суммы, которую я дала тебе две недели назад, должно было хватить и на оборудование тоже, – сказала Элеонора, стараясь соблюдать спокойствие. – И следующий транш, как мы договаривались, должен быть только в начале ноября.

– А у меня изменились обстоятельства, – голос мужа, бывшего мужа, звучал нагло и весело. – Мне нужны деньги сейчас, и ты их мне дашь, потому что иначе я переметнусь на сторону Бутаковой. И ты это знаешь.

– Знаю я твои обстоятельства, – устало сказала Бжезинская, понимая, что его шантаж удастся. Никуда ей было не деться от его условий, это они оба знали прекрасно. – Мне вчера сказали в «Гардеробе», что ты в прошлые выходные накупил у них одежды на миллион. Мне кажется, что, собираясь открыть свой ресторан, можно жить на менее широкую ногу.

– Живу, как хочу. Ты ведь в «Гардероб» ходишь, раз тебе там в уши дуют, так почему тебе можно, а мне нельзя?

«Гардероб» был самым элитным бутиком их города, в котором одевались по-настоящему богатые люди. Элеонора действительно покупала одежду либо за границей, либо там, отдавая должное качеству тканей и премиумным маркам. Однако этой осенью она еще не позволила себе ни одной обновки, и продавщицы рассказали ей про Бориса, когда звонили узнать, куда она пропала.

– Я там не была, – она почему-то начала оправдываться, хотя давала себе зарок этого не делать. – Боря, нужно стараться быть экономнее, особенно сейчас, когда и у тебя, и у меня разворачиваются проекты, требующие гигантских вложений. Деньги я тебе переведу, постараюсь в середине октября, но не раньше. У меня сейчас их просто нет.

– Не дави на жалость, – заорал он. – Это ты сама придумала строить этот идиотский комплекс, который сожрет не только все наши деньги, но и тебя саму. Вот теперь и расхлебывай ту кашу, которую заварила. Можешь хоть картофельный мешок носить вместо нормальной одежды, а я экономить на себе и своих удовольствиях не желаю. Я предлагал взять тендер на строительство детского сада. Жили бы сейчас спокойно и в ус не дули. Не захотела – плати. Поняла?

– Поняла, – сказала Бжезинская и отключилась, потому что почувствовала, что вот-вот расплачется.

В кабинет заглянула секретарша Мила, повела тонким носиком, оценивая уровень грозовой обстановки, улыбнулась успокаивающе, прощебетала тонким голоском:

– Элеонора Александровна, к вам пришли. Журналистка Инесса Перцева.

Бжезинская вспомнила, что действительно назначила эту встречу. Перцева писала рекламные материалы лучше всех в городе, и Элеонора заказала цикл рекламных статей в газету «Курьер» при условии, что писать их будет именно Инесса.