Твоя примерная коварная жена

– Вы хотите сказать, если, конечно, Степа еще жив, – спокойно сказала она, хотя Дмитрий видел, как нелегко ей давалось это показное спокойствие. – Дмитрий, я ведь все понимаю. Степа попал в какие-то неприятности, и, возможно, его убили. Вокруг «ЭльНора» сейчас много нехороших слухов ходит, так что если Степа погиб, то это именно из-за этой проклятой фирмы. Я не вижу, чем в его поисках может помочь фотография тридцатилетней давности, но если вы считаете, что это действительно важно, то я постараюсь вам ее достать. Я позвоню тете Оле и скажу, что в фирме, где работает Степа, выпускают корпоративный журнал. В нем рассказывают про всех сотрудников, особенно новых, только что пришедших. Скажу, что предложила Степе рассказать про то, как он в детстве любил Валентина Николаевича, каким примером был для него отец, тем более что это правда. Именно так все и было. Скажу, что Степа уехал в Москву закупать стройматериалы для нового объекта, звонить оттуда дорого, поэтому он решил через меня передать, что все хорошо, а заодно попросить ту самую фотографию, которая так много значила для отца. Если фото сохранилось, то я скажу Ване, это Степин младший брат, чтобы он сделал скан и перекинул мне его по электронной почте. Такой вариант вас устроит?

– Вот, я не зря сказал, что вы умница, – расцвел улыбкой Дмитрий, которому захотелось расцеловать предприимчивую девушку. – Ирочка, если Степа действительно еще жив, то с помощью этой фотографии мы его спасем. Я не могу вам объяснить, отчего я в этом уверен, но это так.

– Хорошо, я вам верю, – просто сказала Ирина и пообещала этим же вечером попросить своего второго двоюродного брата заняться поисками фотографии.

Теперь Воронову оставалось только ждать. Впрочем, делать это сложа руки ему не пришлось. Майор Бунин, выслушав посетившие Воронова мысли, неожиданно похлопал его по плечу.

– Молодец, – сказал он, улыбаясь в свои мягкие, чуть рыжеватые усы, за которые одна из подруг Лельки когда-то прозвала его Тараканом, – я тебе еще одну идею подкину, богатую. Валентин Ушаков всю свою жизнь прожил в Архангельской области. Он в армию призывался из своего родного поселка. Запроси там информацию, в какой части он служил, а потом добудь список его сослуживцев. Во-первых, проверишь, был ли там этот самый Василий Лукьянов, а во-вторых, вдруг еще какую знакомую фамилию отыщешь.

Отправив все необходимые запросы, Дмитрий откинулся на стуле и посмотрел на часы. Шел уже десятый час вечера, Лелька уже наверняка уложила Верочку спать, а значит, он, Воронов, теряет те драгоценные часы перед сном, которые может провести наедине с женой. Он снова натянул куртку, улыбаясь от предвкушения неспешного вечернего чая на кухне, нежных объятий, страстных стонов, а потом тихого сопения рядом. Он любил смотреть на спящую жену, которая уютно устраивалась у него на плече, свернувшись калачиком. В эти минуты огромное всеобъемлющее счастье распирало его грудь. Он чувствовал себя былинным богатырем, которому все по силам.

Да, скорее домой, к жене, которая наполняет смыслом каждую минуту его жизни. А ведь когда-то ему казалось, что смысл этот потерян навсегда. Дмитрий выключил свет, запер дверь кабинета и чуть ли не бегом помчался по коридору. На улице он остановился и с досадой достал телефон. Досада была вызвана вынужденной задержкой по пути домой, но мысль, которая пришла ему в голову, была важнее.

Олег Меркурьев был хорошим начальником службы безопасности. Бывшим разведчиком. А это значило, что он вполне мог быть в курсе того, кто из сотрудников фирмы служил в Афганистане. Дмитрий подставил лицо осеннему ветру и начал считать гудки в ожидании ответа. Новый номер Меркурьева у него теперь был.

«Дурак ты, братец, – усмехался он про себя. – Ты только что мечтал о том, как будешь лежать рядом с Лелькой. Так и Меркурьев, скорее всего, сейчас лежит в постели рядом с красавицей Бжезинской, и ему совсем не до тебя».

Впрочем, трубку Олег все-таки снял.

– Привет, – голос в трубке был то ли радостный, то ли просто взбудораженный. – Ну что, не зашиб я тебя ненароком?

– Не зашиб. Но если тебя это волновало, что ж сам не поинтересовался. Уж пятый день пошел, как ты меня лопатой приголубил.

– Да решил, что, если что, за мной бы уже пришли, – Олег коротко хохотнул. – Ладно, дело прошлое. Ты ж меня простил. Скажи лучше, по какой нужде звонишь на ночь глядя.

– А ты уверен, что по нужде?

– Ну, мужик ты хороший, правильный, но в друзья ко мне не набивался, а значит, как я живу, интересоваться не можешь. Получается, дело у тебя ко мне. Или я не прав?

– Прав, – признал Воронов, тоже улыбаясь. Меркурьев ему нравился. – Вот что, Олег, напрягись, пожалуйста. Постарайся вспомнить, кто из мужиков, работающих в «ЭльНоре», в Афгане воевал?

– Чего? – Меркурьев, похоже, сильно удивился вопросу. – С какого ляда тебя Афган интересует. Это ж когда было…

– Надо, раз спрашиваю. Если у тебя такой информации нет, так я не в обиде.