Твоя Противоположность (ЛП)

— Это действительно то, чего ты хочешь? После всего, что мы пережили? Вот как ты хочешь покончить с этим?

Я чувствовала себя больной, иррационально виноватой и подавленной одновременно.

— Да, — мой голос был сильнее, чем я чувствовала себя. Несмотря на мою прежнюю браваду, это оказалось чертовски трудно. — Именно этого я и хочу, Дерек. Между нами всё кончено. Сегодня я подаю на судебный запрет. Я больше не хочу тебя видеть.

— Значит, решено, — выплюнул он. — Тебе не нужно подавать на этот гребаный судебный запрет. Я уяснил.

— Хорошо, — я не собиралась с ним спорить.

Он мог уехать, и, возможно, я действительно никогда больше его не увижу. Но я не собиралась рисковать.

Он ещё долго смотрел на меня, выражая ненависть, гнев и, пожалуй, даже что-то вроде удивления. Но, в конце концов, он развернулся и пошёл обратно к своей машине. Он больше не посмотрел на меня. Покрышки заскрежетали по асфальту, когда он отъехал от тротуара, нырнув в поток машин, как летучая мышь из ада.

Его серебристый "Лексус" исчез в давке субботнего вечернего движения, он исчез. Надеюсь, навсегда.

Всё моё тело обмякло от облегчения. Ванн прижал меня к себе и ободряюще сжал мою руку.

Киллиан развернулся и практически вырвал меня из рук Ванна. Он прижал меня к своей груди так крепко, как будто я только что пережила какой-то травматический несчастный случай.

По правде говоря, Дерек даже не смог физически меня пробрать. Этот наш последний разговор был очень мягким по сравнению с другими. И всё же это было похоже на удар под дых.

Адреналин пошёл на спад, оставив меня ослабленной и дрожащей. Я никак не могла отделаться от ощущения, что только что провела какое-то крупное сражение и победила. Со стороны это могло бы показаться разочарованием, но для меня, для моего сердца, для моей хрупкой души, которая так упорно боролась за свободу от Дерека, это противостояние длилось уже много лет.

Я прошла через ад, чтобы попасть сюда. Моя душа была разрушена и восстановлена заново. Мои мечты были утрачены, а потом снова найдены. Я отдалась кому-то, кто не заслуживал меня, а потом боролась изо всех сил за жизнь, которую я действительно заслуживала — за счастье, отношения и мужчину.

Сильные руки Киллиана крепко обхватили меня, удерживая и напоминая, что он здесь ради меня и что он никуда не денется.

Когда мой разум наконец перестал кружиться, и моё тело выровнялось, я отстранилась и посмотрела на него, проследила линии его лица и глубину его глаз. Я видела там ответ на брошенную монету. Я почувствовала свежее и жёсткое разочарование, вспомнив монету, лежавшую на полу, которая предрекала мне выбрать "Бьянку".

Я не хотела "Бьянку".

И я не хотела "Гурманку", если в это дело не будет вовлечен Киллиан.

Я хотела этого мужчину. Я хотела его больше, чем когда-либо хотела кулинарную школу, собственную кухню или фудтрак, который спас мне жизнь. Я хотела его, хотела иметь с ним будущее и работать бок о бок так долго, как только смогу.

Киллиан обхватил моё лицо руками, мозолистые ладони царапали мне подбородок.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Он даже не спросил, всё ли со мной в порядке. Он даже не спросил, как я себя чувствую. Он сказал мне слова, которые мне были нужны для исцеления, чтобы двигаться дальше, вспомнить о той жизни, которую хотела, и будущее, ради которого я была готова так много работать.

— Да.

Один уголок его рта приподнялся в высокомерной улыбке, а зелёные глаза понимающе блеснули.

— Да на что?

— Да на всё.

Его ухмылка превратилась в улыбку.

— И что ещё?

Я рассмеялась, право слово. Этот мужчина.

— И я люблю тебя.

Его взгляд потеплел, и он посмотрел на меня с таким обожанием и благоговением, что я прочувствовала это до глубины души.

— Да на всё, — он большим пальцем скользнул по моей скуле. — И я люблю тебя.

Когда он поцеловал меня, это был не нежный и не сладкий поцелуй, а требовательный и отчаянный. Он поцеловал меня с обещанием будущего, маячившего перед нами. Он поцеловал меня с искренним признанием того, кем он был, тем мужчиной, которым он всегда будет, но также и тем мужчиной, которым он станет ради меня. И я поцеловала его в ответ, обещая то же самое.

Когда он отстранился, я сразу же заскучала по нему. Тайная улыбка всё ещё плясала в уголках его рта, скрытая бородой, если только не знаешь, куда смотреть. Он прижал меня к себе и сказал:

— Теперь мы можем пойти и подать запрос на этот чёртов судебный запрет.

Смеясь, потому что мне было не сдержать своего счастья, я посмотрела через улицу.

— А как же "Лилу"?

— Им придётся научиться выживать без меня. С таким же успехом они могли бы начать учиться этому с сегодняшнего вечера.

— Но там же нет шефа!

Даже несмотря на моё счастье, я знала, что Эзра Батист не был тем, кого я хотела сделать своим врагом.

— Да, — пожал плечами Киллиан, знающий, уверенный, чертовски самоуверенный, — я в любом случае планировал рекомендовать Уайетта на эту должность. Эзра ничего не заметит.

— Эзра обязательно заметит, — запротестовала я.

Киллиан бросил на меня озорной взгляд.