Твоя Противоположность (ЛП)

— Я ожидал жир и приготовление один в один по рецептам, — я хотела продолжить злиться на него, но выражение его лица было таким открытым и честным, что я не смогла его возненавидеть. — Вы знаете своё дело.

Не желая оправдывать его ожидания, я сказала:

— Может быть, для фудтрака.

Он улыбнулся мне.

— Теперь он будет ненавидеть вас ещё больше.

— Кто? — спросила я, несмотря на то, что страх скрутил мои внутренности, а взгляд непроизвольно метнулся к "Лилу".

Он улыбнулся ещё шире и поднял свою тарелку.

— Спасибо за ужин.

Повернувшись ко мне спиной, он присоединился к остальным своим друзьям, ну или коллегам. Все они оживлённо разговаривали и громко смеялись, но никто больше не вернулся, чтобы похвалить мою еду.

Через несколько минут они ушли, и я вернулась к выполнению заказов для людей, покинувших клубы и бары, людей, которых мне было гораздо удобнее обслуживать. Я услышала рёв мотоцикла Киллиана на площади, но была слишком занята, творя прогресс в своей новой жизни, чтобы обращать на это внимание.

К концу ночи я не могла перестать улыбаться. Я была совершенно измотана, но в самом лучшем виде.

Я сделала это. Я двинулась дальше. Я начала всё сначала. И я снова начала делать то, что любила больше всего на свете.

Лучшего чувства не было во всём мире. И никто не собирался отнимать это у меня.

Или отвлекать меня.

Или всё испортить.

ГЛАВА 6

В субботу вечером я завербовала Молли, и вместо Ванна теперь она принимала заказы. Я посчитала жестокостью принуждать его к добровольческому труду две ночи подряд. Хотя какая-то часть меня сомневалась, нужна ли мне вообще Молли. Может быть, пятница была просто счастливой случайностью?

Ночь даже начиналась медленно, но я винила во всём погоду. Для начала июня жара была почти невыносимой. И запертые в замкнутом пространстве фургона, да ещё и с плитой и фритюрницей, работающими на полную мощь, чтобы перегреть нас до смерти, мы с Молли едва могли дышать.

Поскольку на улице было не намного прохладнее, я надеялась, что люди пока что просто держатся поближе к кондиционерам.

— Я ухожу, — простонала Молли. — Эти условия неприемлемы. Я звоню своему представителю профсоюза.

Я фыркнула от смеха, слишком слабого от жары, чтобы вызвать настоящее веселье.

— Ты не можешь уйти! Ты уволена.

— Ты не можешь меня уволить. Увидимся в суде!

Я бросила на неё самый злобный взгляд.

— Ты можешь сгореть в аду.

Она улыбнулась мне и тут же принялась обмахивать лицо обеими руками.

— Кажется, я уже там. Как ты вообще тут работаешь, Вера? Я умираю.

— Знаешь, что говорят? Если вы не можете выдержать жару, убирайтесь из кухни.

Я сквозь пальцы смотрела на её несносность.

Она провела тыльной стороной ладони по раскрасневшимся щекам и медленно выдохнула, как будто это могло помочь ей остыть.

— Серьёзно, эта жара отвратительна. Как ты собираешься готовить в ней каждую ночь?

— Здесь не всегда будет так жарко. И помимо лета есть и другие времена года, — она пробормотала себе что-то под нос. — Но со временем к этому привыкаешь. Я готовила в разных безумных условиях за последний год. Жара, холод, крошечные кухни, древние кухни, импровизированные. На данный момент я почти уверена, что могу приготовить тебе ужин из пяти блюд на сломанной горелке Бунзена.

Молли подпёрла голову рукой и склонила голову к маленькому вентилятору над головой.

— Я полностью верю в тебя, подружка.

Я отрегулировала вентилятор так, чтобы он был направлен прямо ей в голову. Эй, а для чего ещё нужны друзья, если не для того, чтобы спасти друг друга от теплового удара?

Она вздохнула с облегчением. Пряди чёрных волос затанцевали вокруг её лба, выбившись из высокого хвоста и спутываясь с тяжёлой чёлкой. Несмотря на все её жалобы, она не выглядела стесненной условиями. Но это было так типично для Молли. Всегда невозмутимая. Вечно спокойная и собранная.

Моя бледная кожа покрывалась пятнами и краснела, когда мне было жарко, или я была расстроена, или зла, или смущена, или испытывала какие-либо эмоции. У Молли же была всегда идеально загорелая кожа. Её волосы даже непричёсанные оставались гладкими и прямыми, как она и хотела. Я уже чувствовала, что за те несколько часов, что мы провели здесь, мои превратились в стихийное бедствие. Даже спрятанные под банданой, они взрывались сзади, как провода под напряжением.

Но обычно я могла рассчитывать на то, что Молли будет собранной, тогда как вечно разваливалась на части. Она была таким человеком, каким я хотела когда-нибудь стать. Умной, талантливой и без багажа. Ответственной, целеустремлённой, целиком и полностью довольной собой. За исключением тех случаев, когда дело касалось её искусства, но в остальном она была моим повзрослевшим героем.

— Значит, тот, кого не нельзя называть приходил посмотреть на соперника? — её глаза распахнулись, блеснув интересом.

Я издала недовольный звук.

— Он знает, что я не конкурент.

— Видимо, нет, — зло пропела она. — Судя по тому, что ты мне на днях рассказывала, похоже он трясётся о своих маленьких поварских наградах, боясь, что ты выгонишь его из бизнеса.

Из меня вырвался самоуничижительный смех.