Твоя Противоположность (ЛП)

Крошечная кухня стала ещё меньше из-за того, что они вдвоём занимали почти всё пространство. Киллиан огляделся, словно никогда не бывал здесь раньше, впитывая каждую деталь своим острым взглядом.

— Что тебе ещё остаётся сделать? — спросил он.

Я развернулась и схватила остатки еды, которую нужно было отвезти в пищеблок. Таскать еду туда-сюда каждый божий день было невыносимо, но, по крайней мере, я могла припарковать свой фургон здесь, не беспокоясь об этом. Ванн был потрясающе хорош в этом.

— Осталось только это.

Я указала на ящики с едой, которые нужно было отнести к машине.

— Это кажется излишним, — вздохнул Киллиан. — Почему бы тебе просто не хранить всё это в "Лилу"?

Я прищурилась на него, ожидая, что он начнёт выяснять все конфликты интересов, связанные с этим единственным вопросом. Когда он сам того не понял, что сказал, я объяснила ему свои основания.

— Потому что это глупо.

Он покачал головой и схватил ящик.

— А где же ты тогда снимаешь помещение?

— В пищеблоке.

Он повернулся к Уайетту, проигнорировав мой ответ.

— Спасибо за помощь, дружище. Я твой должник.

Последовала странная пауза, во время которой мы с Уайеттом, видимо, одновременно задались вопросом, почему Киллиан стал его должником. Разве не мне Уайетт оказал эту услугу?

— Без проблем, шеф, — пожал плечами Уайетт. — Я просто вернусь на работу. А кто теперь главный?

— Кайя, но прими командование на себя, как придешь.

— Она разозлится.

— Какая разница, — пожал плечами Киллиан. — Я сказал ей, что ты вернёшься. Не позволяй ей чинить тебе неприятности и следи, чтобы она не сбилась с пути. Я не хочу иметь дело с её вспышками гнева, хорошо?

— Разберёмся.

Уайетт тяжело сглотнул, и мне показалось, что он больше нервничал из-за противостояния с Каей, чем хотел показать это Киллиану.

— И Уайетт?

— Да, шеф?

— Только ничего не испогань.

Уайетт сглотнул во второй раз.

— Да, шеф.

Киллиан резко повернул голову к двери, и Уайетт, бросив тряпку на стойку, попятился прочь.

— Увидимся позже, Вера.

— Ещё раз спасибо, — быстро сказала я ему. — Я очень признательна тебе за то, что ты появился так вовремя.

Его глаза вспыхнули беспокойством, а губы сжались. Он не задал ни одного вопроса о Дереке, и я была благодарна ему за это. Но теперь, глядя на него, я поняла, что он беспокоится обо мне. Мне просто нечего было ему сказать.

Я тоже беспокоилась за себя.

Он лениво махнул рукой и исчез за дверью.

Я отвернулась от Киллиана и сосредоточилась на завершающей подготовке к закрытию.

— Мне просто нужно всё выключить и я буду готова идти.

Он промолчал, и я ещё раз проверила, всё ли выключено, закрыла окна и заперла всё на ключ. Это была двадцатиминутная рутина, которая становилась утомительной, но Киллиан не жаловался.

Когда я закончила, он взял два ящика с едой, поставив один на другой, и направился вниз по лестнице. Я схватила оставшийся ящик и последовала за ним.

Он навис надо мной, пока я ставила свой ящик на землю и запирала дверь.

— Спасибо, что остался со мной, — сказала я ему почти шёпотом.

— Дерек Гановер — твой бывший парень? Тот самый, который возил тебя в Европу?

Что ж, он не терял времени даром.

Я знала, что у него будут вопросы. Что ещё хуже, я знала, что он захочет получить ответы. Мои дни уклонения от всей правды и всего кроме правды, закончились.

Но, чёрт возьми, я не была готова к этому.

Как и не была готова снова увидеть Дерека, но, очевидно, меня лишили возможность привередничать и выбирать свои проблемы.

— Дерек Гановер — мой бывший парень, — подтвердила я.

Я наклонилась и подняла свой ящик. Мне было легче говорить об этом, когда не приходилось смотреть на Киллиана или вообще признавать его существование. Я повела его в переулок к своей машине.

— Европа? — настаивал Киллиан, не давая мне возможности интерпретировать свой ответ.

— Он меня туда не возил. Я сама уехала. Охотно.

Ему, наверное, показалось, что это я вся такая взбалмошная. Я понятия не имела, почему до сих пор прикрывала Дерека. Четыре месяца назад, вернувшись домой, я убедила себя, что смогу говорить о моих с ним отношениях. Я самой себе пообещала, что не буду всё хоронить. Но было так трудно произнести слова.

Мой стыд был слишком велик, чтобы признать его. Особенно такому человеку, как Киллиан, который никогда никому не позволит запугать или оскорбить себя. И конечно, он был мужчиной, так что шансы на то, что это произойдёт, были ничтожны. Но дело было не только в этом. Дело было в его личности. Он вообще никогда не мирился с чьим-либо дерьмом.

Через минуту напряжённого молчания мы добрались до моего "Тауруса". После множества ночей погрузки и разгрузки, я выработала несколько тонкостей по работе с ключами и багажником. Всё ещё балансируя с ящиком, набитым едой, я открыла багажник и уложила свой, а затем один из тех, что держал Киллиан.

— Другой придётся поставить на заднее сидение.

Он последовал за мной и погрузил ящик в машину. Всё это время он молчал.