Твоя случайная жертва и бонус (СИ)

Я осмотрелась по сторонам, заглянула в сотовый. Вздрогнула, пришла смс от Волина. Как он некстати всегда. Не даст и пару часов свободы.

– Ты там ночевать собралась?

– Да. Хочу остаться с Варей на ночь.

– Ты мне не лжешь?

– Не лгу. Ты можешь проверить…

Сблефовала и насторожилась, стало как-то не по себе. А ведь я, и правда, именно ему лгу постоянно. Но мне не стыдно. Ему тоже не стыдно покупать людей и шантажировать. Никогда не прощу ему мою Рапунцель, которую пришлось отдать только потому, что это чудовище ненавидит все живое вокруг.

– Хорошо. Спокойной ночи, Ксения. Думай обо мне.

– Я лучше буду думать о своей дочери.

– А я о тебе. Последнее время это случается довольно часто.

– Вы решили мне исповедаться?

– Просто сказал.

– А я жду, когда вам все это надоест и наконец-то закончится.

– Настолько меня ненавидишь?

Я ему не ответила. Детки дотанцевали, и Сорокин продолжил свою речь. А я выключила смартфон и сунула в карман.

– Долгое время учредитель фонда оставался нам неизвестным. И это, наверное, правильно. Добрые дела должны делаться очень тихо. Но пришло время узнать – кто именно создал для детей возможность жить дальше. Сегодня на счет фонда была перечислена очередная крупная сумма денег, благодаря которой около десяти детей смогут получить срочное лечение уже в ближайшее время. Итак, встречайте…

Я внутренне напряглась, сжала сотовый дрожащими пальцами и устремила взгляд за кулисы.

Еще никогда в жизни я не чувствовала такого оцепенения, словно мне нанесли сильный удар по голове, и в ней раздался оглушительный взрыв. Настолько сильный, что на какие-то мгновения заложило уши и стало нечем дышать. Я смотрела как из-за занавеси вышел мужчина в темно-синем костюме и бодрым шагом с легкой улыбкой последовал к сцене. А я смотрела на него и не могла пошевелиться, я онемела и, если бы хотела закричать, я бы не смогла.

Он вышел на сцену и поднял на руки девочку и мальчика, а те обняли его за шею и протянули листики с рисунками. Диктор что-то говорил, а меня шатало… меня просто штормило так, что мне казалось, я сейчас упаду в обморок.

– Иван Данилович Волин. Аплодисменты, дамы и господа, аплодисменты этому человеку. Человеку с большой буквы…

И у меня перед глазами пляшут буквы из смс от Но Нейма и от Волина. Картинки… кусочки, обрывки, складывающиеся в один огромный пазл, где из всех этих осколков собрано лицо, которое я привыкла ненавидеть. Это же лицо сейчас крупным планом показывали на всех экранах. Невыносимые бирюзовые глаза разъедали меня до костей… и мне казалось, что все это неправда. Мне кажется.

Люди прыгали и кричали, кто-то сбил с моей головы бейсболку, и я увидела, как Волин обернулся, скользнул взглядом по зрителям. Он улыбался. Впервые я видела его искренне улыбающимся, и впервые его глаза искрятся, горят… он явно доволен. Пока не заметил меня. Улыбка пропала, и светлые брови сошлись на переносице… Нееет… это не может быть ОН… не может… Он ведь ЗЛО! А зло не способно на все это… не способно!

«Совы не то, чем кажутся»

ГЛАВА 22

Я продиралась сквозь толпу куда-то вперед, куда-то подальше, на воздух. Мне надо было его вдохнуть полной грудью, мне надо было заорать, бежать куда-то. От переполняющих эмоций, от дикого шока. И от страха… Он знал обо мне ВСЕ.

А я? А я идиотка! Я полная дура, я… такая дура! Как я сразу не поняла? Это же было столь очевидно. Его словечки, его манера говорить. Все его.

– Вы должны пройти с нами.

Безопасники схватили меня под руки с обеих сторон.

– В чем дело? Я из газеты, и мне нужно срочно уйти. Я себя плохо чувствую.

Но меня даже не слушали, подхватили и поволокли куда-то в сторону здания, но с другой стороны. Я перестала сопротивляться сразу же, потому что знала, кому это нужно. Знала, кто отдал им приказ остановить меня, но я больше не боялась. Меня переполнял гнев, ненависть и отчаяние.

Мы вошли в здание с черного хода и поднялись по ступенькам на второй этаж в актовый зал. Меня впихнули туда и закрыли дверь.

И я так и остановилась, глядя, как Волин сидит за фортепиано и играет. «Полет Шмеля». Вначале очень медленно, как будто искажая само произведение, растягивая его. Развернулась к двери, попыталась открыть, но она оказалась запертой. Волин даже не оборачивался ко мне, он играл все быстрее и быстрее, набирая скорость. Пальцы, растопыренные до невозможности, обрушивались на клавиши, давили, порхали. Прямая спина напряжена, как и все его худощавое тело, волосы упали ему на лоб, и игра напоминает, скорее, брань, напоминает какой-то животный всплеск ярости.

Тяжело дыша, иду к нему, сзади, ощущая, как и меня саму рвет на части от этой бешеной волны злости, от понимания, что он в очередной раз игрался со мной. Жестоко, отвратительно, мерзко. Подошла вплотную к фортепиано и со всех сил опустила крышку, но он успел удержать и тут же второй рукой схватил меня за шею, приподнял и со всей силы усадил на клавиатуру. Раздался рев ужасающего аккорда.

– Ублюдок! Грязный, проклятый лгун! Ненавижу!

– Лицемерная сучка! – процедил мне в лицо. – Что такое? Не понравилось, когда тебе лгут?