Твоя тень

После этого Кейли с Эдвином обсудили различия в звучании кантри-музыки минувших дней: Нэшвилл – Техас – Бейкерсфилд. Эдвин процитировал Лоретту Линн, чем очень развеселил собеседницу. Когда Лоретта пробилась на вершину хит-парада, в то время всецело принадлежавшего мужчинам, она сказала следующее: «Что ж, ребята, теперь вам будет куда расти!»

По мнению Шарпа, кантри в целом был жанром более успешным, нежели попса или рэп. А все потому, уверял он, что к процессу сочинительства и записи кантри-музыканты относятся гораздо серьезней, чем их коллеги по индустрии. Эдвин даже предположил, будто это связано с тем, что многие кантри-исполнители – прирожденные ремесленники и руками работать не гнушаются. Не то что какие-то там звезды фолка, хип-хопа или рока!

– Мелодии выверены до мелочей – заслушаешься! А уж темы! Все сплошь жизненные! Семья, любовь, работа и даже политика! – воскликнул Эдвин. – А что касается музыкальной индустрии в целом, то меня очень беспокоит падение продаж физических носителей. Пиратство процветает вовсю, доходы исполнителей стремительно падают, а это напрямую влияет на качество выступлений. Если люди не будут получать гонорары за свои произведения, то какой им резон вообще писать музыку? Тем более хорошую! Надо на корню уничтожить пиратство!

– А вот за это я выпью! – сказала Кейли и чокнулась стаканом охлажденного чая с бокалом молочного коктейля, который заказал себе Шарп.

Покончив с обедом, певица отдала Эдвину билет.

– Первый ряд. По центру. Я обязательно помашу тебе. Да, и твои медиаторы просто суперские!

– Рад, что угодил.

Экран телефона Кейли вспыхнул сообщением от Тая Слокума.

Гитара как новенькая. Как дела?

«Любопытно. Чтобы Тай Слокум вдруг написал сообщение? Да еще про отремонтированную гитару. Подумаешь, событие: он ведь занимается этим изо дня в день».

– Все хорошо?

– Да, просто… – Кейли осеклась, отложила телефон и прибавила: – Просто сообщение. Потом отвечу.

Принесли счет, и Эдвин настоял на том, что заплатит за все сам.

– Твоя щедрость не знает границ! – говорил он. – Я и помыслить не мог, что когда-нибудь буду слушать Кейли Таун, сидя в первом ряду!

Расплатившись, оба вышли на автомобильную стоянку. Когда они приблизились к «шевроле» Кейли, Эдвин вдруг издал смешок и кивнул в сторону своего красного «бьюика», припаркованного невдалеке – через несколько машин.

– Не хочешь сочинить песню про мое авто? Хотя тебе, наверное, слабо́ придумать рифму к слову «бьюик»!

– Лучше уж я напишу балладу про «тойоту»! – пошутила в ответ Кейли.

– Слушай, раз уж ты теперь знаешь, что я не псих, может, мы еще и поужинаем как-нибудь? После концерта, например?

– После концерта мы обычно отмечаем с группой.

– А, ну ладно. Тогда, быть может… В воскресенье? Ты же здесь еще недели две, наверное, будешь? Перед выступлением в Ванкувере?

– Эдвин, но ты же вроде как собирался в Сиэтл?

– Ты оказалась права, – сказал Шарп, показывая на горло, – эти пилюли – что-то с чем-то! Очень сильнодействующее средство: пока такое принимаешь, за руль точно садиться нельзя, особенно если ехать далеко. Побуду какое-то время здесь, поживу в домике, который арендовал.

– Ох, ну и дела! Понятно. Ты береги себя, ладно? – сказала Кейли и взялась за дверную ручку «шевроле». – Спасибо тебе за все, Эдвин. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить столько несчастий.

От переизбытка чувств Кейли хотела было обнять Шарпа и поцеловать его в щеку, и она уже чуть было это не сделала, но вовремя остановилась.

XO…

– Ни о чем не жалею, – отозвался Эдвин и улыбнулся. Это было название одной из первых знаменитых песен Кейли. Помолчав, он прибавил: – А как тебе такая мысль?.. Например, я мог бы приехать в Канаду. Ванкувер не так уж и далеко от Сиэтла. Я тебе покажу поистине классные места. Видела когда-нибудь этот замечательный сад в горах, где…

– Ах, Эдвин, Эдвин! – улыбнулась девушка. – Лучше нам даже и не пытаться. Понимаешь… Лучше не надо.

Он усмехнулся:

– Конечно. Только… Ну, я думал, после всего, что было… Ну, ты понимаешь?

– Лучше нам даже и не пытаться, – повторила Кейли. – Прощай, Эдвин.

И взялась за ручку «шевроле», но Шарп не унимался.

– Так… получается, ты бросаешь меня?

Решив, что молодой человек шутит – как про цветы в больнице, – Кейли рассмеялась было, но затем заметила его взгляд, и смех застрял в горле. Эдвин сощурился, посмотрел на нее в упор, и уголки губ вновь скривились в той фальшивой улыбочке, которую певица уже думала забыть как страшный сон.

– После всего, что было… – прошептал он еще раз.

– Ладно, береги себя, – быстро проговорила Кейли и поспешно потянула за ручку, но дверь не поддалась. Вспомнив, что не все так просто, она отыскала электронный брелок и разблокировала автомобиль.

– Не бросай меня, – попросил Шарп срывающимся шепотом.

– Эдвин, – протянула Кейли с упреком и огляделась в поисках помощи, но стоянка, как назло, пустовала.

– Послушай, подожди! – скороговоркой сказал он. – Извини, я не хотел. Давай проедемся и поговорим. Просто поговорим. Ничего больше я пока не прошу!

«Пока, – подумала Кейли. – Это еще что значит?»